Вступление
Пахнет дело мое керосином,
керосинкой, сторонкой родной,
пахнет «Шипром», как бритый мужчина
и как женщина, ― «Красной Москвой».
(Той, на крышечке с кисточкой), мылом
банным мылом да банным листом,
общепитской подливкой, гарниром,
пахнет булочной там, за углом.
Чуешь, чуешь, чем пахнет? ― Я чую,
чую, Господи, нос не зажму ―
«Беломором», Сучаном, Вилюем,
домом отдыха в синем Крыму!
Пахнет вываркой, стиркою, синькой,
и на ВДНХ [вэдээнха] шашлыком,
и глотком пертусина, и свинкой,
и трофейным австрийским ковром,
свежеглаженым галстуком алым,
звонким штандыром на пустыре,
и вокзалом, и актовым залом,
и сиренью у нас на дворе.
Чуешь, сволочь, чем пахнет? ― Еще бы!
Мне ли, местному, нос воротить? ―
Политурой, промасленной робой,
русским духом, едрить-колотить!
Вкусным дымом пистонов, карбидом,
горем луковым и огурцом,
бигудями буфетчицы Лиды,
русским духом, и страхом, и мхом.
Заскорузлой подмышкой мундира,
и гостиницей в Йошкар-Оле,
и соляркою, и комбижиром
в феврале на холодной заре,
и антоновкой ближе к Калуге,
и в моздокской степи анашой ―
чуешь, сука, чем пахнет?! ― и вьюгой,
ой, вьюгой, воркутинской пургой!
Пахнет, Боже, сосновой смолою,
ближним боем да раной гнилой,
колбасой, колбасой, колбасою,
колбасой ― все равно колбасой!
Неподмытым общаговским блудом,
и бензином в попутке ночной,
пахнет Родиной ― чуешь ли? ― чудом,
чудом, ладаном, Вестью Благой!
Хлоркой в пристанционном сортире,
хвоей в предновогоднем метро.
Постным маслом в соседской квартире
(Как живут они там впятером?
Как ругаются страшно, дерутся…)
Чуешь? ― Русью, дымком, портвешком,
ветеранами трех революций.
И еще ― леденцом-петушком!
Пахнет танцами в клубе совхозном
(Ох, напрасно пришли мы сюда!),
клейкой клятвой листвы, туберозной
пахнет горечью, и никогда,
навсегда ― канифолью и пухом,
шубой, Шубертом… Ну, задолбал!
Пиром духа, пацан, пиром духа,
как Некрасов В. Н. [вээн] написал!
Пахнет МХАТом и пахнет бытовкой,
люберецким дурным кулаком,
Елисеевским и Третьяковкой,
Русью пахнет, судьбою, говном.
Черным кофе двойным в ЦДЛ [цэдээл]е.
― Врешь ты все! ― Ну, какао в кафе…
И урлой, и сырою шинелью
в полночь на гарнизонной губе.
Хлорпикрином, заманом, зарином,
гуталином на тяжкой кирзе,
и родимой землею, и глиной,
и судьбой, и пирожным безе.
Чуешь, чуешь, чем пахнет? ― Конечно!
Чую, нюхаю ― псиной и сном,
сном мертвецким, похмельем кромешным,
мутноватым грудным молоком!
Пахнет жареным, пахнет горелым,
аллергеном ― греха не таи!
Пахнет дело мое, пахнет тело,
пахнут слезы, Людмила, мои.