КАРИАТИДЫ
Есть статуи/ среди
стоящих в Ленинграде:
извилистых/ бород
мифические пряди,
русалочьи тела
скульптурных/ полуженщин.
За них отдать бы жизнь!
так облик их/ божествен.
Но это не Петры,
не Павлы/ и не Анны.
Рабы дворцовых стен
безвластны,/ безымянны.
Они стоят не в честь
заслуг или талантов
тут/ труд кариатид,
тут/ каторга атлантов.
Незрячи/ их глаза,
опущенные книзу.
Их служба―/ подпирать
столичные карнизы.
Не смотрят на ступни
сих статуй/ старожилы.
Но как напряжены
их мраморные/ жилы!
Как давят этажи!
Как пот течет/ по скулам!
В поэмах им бы жить ―
Гераклам/ и Микулам.
Но тут/ они ― ничто.
Никто о них не скажет.
На них―/ искусствовед
и взглядом не покажет.
А что сказать? / Рабы,
чьи головы наклонны ―
чтобы нести/ столбы,
чтобы держать/ балконы;
держать, держать, держать
колонны,/ стены,/ своды, ―
без прав,/ без слов,/ без слез,
без будущей свободы;
поддерживать/ дворцы
при бронзовой ограде,
любовников/ держать
на белой балюстраде;
паркетные полы/ терпеть
с толпой придворной,
удары каблуков
переносить/ покорно;
бессильные―/ хоть раз
пошевельнув плечами,
заколебать/ дворцы
с их белыми ночами!
Вот/ Памятник Труду,
который создал скульптор
так истинно,/ и так
безжалостно,/ так скупо! ―
труду/ всех крепостных,
всех каторжников мира,
и только/ как деталь
модерна и ампира!
Сюда/ пригнали их
со всех каменоломен.
Как тяжко им/ стоять,
как груз домов огромен!
От муки/ вековой
обшелушились лица,
и дождь,/ как скользкий пот,
по животам струится.
Но так как не нужны
для этой службы/ ноги ―
их скульптор завершил
витком/ на полдороге.
Кто/ милосердным был
к страдалице распятой?
Кто понял/ боль фигур?
Кто слышал/ стоны статуй?
Кто понял? / А живой
услышан был и понят?
Молчит/ Санктъ-Петербургъ,
когда Россiя стонет.
Но разве/ по ночам
не изменялись позы
и в пасмурные/ дни
не слышались угрозы?
И каменный атлант
не нарушал/ наклона,
чтоб хоть лепной акант
упал/ с угла балкона?
Да, страшно было вам
в метели/ и в туманы ―
о, медные Петры,
о, мраморные Анны!
1957