Хорошо, наверно, писать
Было Пушкину «Сон Татьяны»!
Фантазировать, подбирать
Персонажей, таких нежданных!
Ну кого бы на помощь ей
Отрядить из лесных соседей?
Нет, не лешего, не чертей
И не Бабу-Ягу… ― медведя!
И явился любезный зверь,
Нам на радость, себе во славу,
И залег навсегда теперь
Он в онегинскую оправу.
Ну а жердочки гиблых две,
Над потоком склеены льдиной ―
Не сломать их ничьей ноге,
Не сгубить никакой пучине!
А ночной в шалаше кутеж
Сатанинской проворной своры
И в руке Онегина ― нож!
Быть несчастью здесь! Быть! И скоро!
Оплывала быстрей свеча
В эту ночь тишины и бденья ―
Так была та ночь горяча
Жадным пушкинским вдохновеньем!
1974
Было Пушкину «Сон Татьяны»!
Фантазировать, подбирать
Персонажей, таких нежданных!
Ну кого бы на помощь ей
Отрядить из лесных соседей?
Нет, не лешего, не чертей
И не Бабу-Ягу… ― медведя!
И явился любезный зверь,
Нам на радость, себе во славу,
И залег навсегда теперь
Он в онегинскую оправу.
Ну а жердочки гиблых две,
Над потоком склеены льдиной ―
Не сломать их ничьей ноге,
Не сгубить никакой пучине!
А ночной в шалаше кутеж
Сатанинской проворной своры
И в руке Онегина ― нож!
Быть несчастью здесь! Быть! И скоро!
Оплывала быстрей свеча
В эту ночь тишины и бденья ―
Так была та ночь горяча
Жадным пушкинским вдохновеньем!
1974