Маленькую маркизу отвозят в монастырь
Ее всю ночь баюкало в дормёзе,
А рано утром кучер и лакей,
С поклоном низким, подарили ей
По самой яркой, самой красной розе.
Еще прохладой веяло в лесу;
Из-под колес спасалися гурьбою
Лягушки; длинный хлыст сбивал порою
С прозрачных листьев яркую росу.
В жеманной речке отражались ивы;
Цвели луга; неслось жужжанье пчел;
Спала деревня; у стены осел
Жевал репейник и смотрел лениво…
Чтоб вылезти и чтоб нарвать цветов
На ярко-синей, радостной полянке,
Она щекочет шею гувернантке
Прикосновеньем легких лепестков.
Но та строга, неумолима даже:
«Нам надо быть к семи в монастыре!
Он там, ты видишь, ― слева, на горе».
И поправляет ленты на корсаже.
Ах да, она забыла! ― ночью ей
Виконт приснился, ― что за сон чудесный!
Он говорил: «маркиза, вы прелестны!»
И руки целовал ей до локтей.
А тут ее на много лет запрячут
От этих всех загадочных вещей,
Оденут скверно и прикажут ей
Весь день молиться… ― и маркиза плачет…
А в гору медленно ползет дормёз;
Фруктовый сад, стена, фонтан, ворота…
Подножка щелкнула; развеяна дремота,
И падают из рук стебли увядших роз…
И мать-игуменья встречает на дорожке
Ту, что с собой Мадонне принесет
Три тысячи французских ливров в год,
Вопрос в глазах и две прелестных ножки…