Не коврига, а цифр клубок
Да голодной слюны осьмина…
Помню Волгу, щаный дымок
Вкусней ржаного овина.
За таганом бурлацкий сказ,
Пляску барж ― паруса-подолы,
С языка словесный алмаз
Прядал в русские темные долы.
И казалось, что жизнь ― казан
С просяной румяною кашей.
Ермак и Кольцо Иван
Улыбались артели нашей.
На узорной ложке сечня
Выплясывала «черевики»…
Как в омут, нырнул в меня
Народ родной, песноликий.
Севастополь и Соловки
Теплят свечи в мозгу-церквушке,
И сердце Матки-реки
Тихозвонит в дедовской кружке:
«Помяни дымок просяной,
Как себя, как Русь-персиянку,
Я теку голодной слюной
От тверских болот ― на Казанку.
Кану в Каспий – стерляжий рай,
Где с напевным пшеном казаны,
Тамерланов Златой Сарай
Приютит мои караваны».
1919