Пожалейте трудную скотинушку,
Скрипушу-телегу, соху горбатую,
Вспомните родимую «Лучинушку»,
Месяц над зимней хатою!
Припомните дороги русские,
Малиновок на погосте родительском.
Не Сезанны, не вазы этрусские
Заревеют в восстании питерском.
Золотятся в нем кудри Есенина,
На штыках красногрудые зяблики;
Революция Ладогой вспенена, ―
В ней шиповник, малина да яблоки.
Дождик яблочный, ветер малиновый
Попретил Маяковскому с Бриками;
Вспомнил молот над рощицей ивовой,
Купину с огнепальными ликами.
Горн узрел на лежанке усатую ―
Горностайку с семьею котятною…
Пожалейте над нищею хатою
Цветик маковый ― тучку закатную!
В слезоцвет на могилушке маминой
Не вонзайте штыка кровожадного!..
Песня ― юноша в битве израненный
Алчет солнца и мира отрадного.
Скрипушу-телегу, соху горбатую,
Вспомните родимую «Лучинушку»,
Месяц над зимней хатою!
Припомните дороги русские,
Малиновок на погосте родительском.
Не Сезанны, не вазы этрусские
Заревеют в восстании питерском.
Золотятся в нем кудри Есенина,
На штыках красногрудые зяблики;
Революция Ладогой вспенена, ―
В ней шиповник, малина да яблоки.
Дождик яблочный, ветер малиновый
Попретил Маяковскому с Бриками;
Вспомнил молот над рощицей ивовой,
Купину с огнепальными ликами.
Горн узрел на лежанке усатую ―
Горностайку с семьею котятною…
Пожалейте над нищею хатою
Цветик маковый ― тучку закатную!
В слезоцвет на могилушке маминой
Не вонзайте штыка кровожадного!..
Песня ― юноша в битве израненный
Алчет солнца и мира отрадного.