Усни, мой лосенок больной!
По чумам проходит покой,
Он мерности весла несет
Тому, кто отчизну поет.
Смежи своих глаз янтари,
Еще далеко до зари,
Лапландия кроткая спит,
Не слышно оленьих копыт,
Не лает голу́бый песец,
От жира совеет светец,
За кожаной дверью покой
Стучит в колоток костяной.
Войди и садись к очагу,
Но только про смерть ни гу-гу!
Пускай не приходит она,
Пока голубеет сосна,
И трется, линяя, олень
О теплый березовый пень!
Покуда цветут берега,
От пули не ноет нога.
И бахарь за кровлю и хлеб
Над песней от слез не ослеп.
Не лучше ли в свой колоток
Пришельцу потренькать часок,
Чтоб милый лосенок-янтарь
Смежил, как в счастливую старь,
Где бабкины спицы цвели
Кибиткой в морозной пыли,
Медведем, малиной, рекой
И русской ямщицкой тоской?!
Затренькал ночной колоток.
Усни, мой болотный цветок.
Лапландия кроткая спит,
Не слышно ни трав, ни ракит!
Лишь пальцы зайчонком в кустах
Плутают в любимых кудрях,
Да сердце ― завьюженный чум ―
Тревожит таинственный шум.
То стая фрегатов морских ―
Стихов острокрылых живых,
У каждого в клюве улов ―
Матросская горсть жемчугов.
У каждого в крыльях закат,
Чтоб рдян был поэзии сад.
Послушай фрегатов, дитя,
В безбрежной груди у меня!
Послушай и крепче усни.
Уж зорче по чумам огни.
С провидящих кротких ресниц
Лапландия гонит ночниц,
И дробью оленьих копыт
Судьба в колотушку стучит.