Вышел лен из мочища
На заезженный ток ―
Нет вернее жилища,
Чем косой солнопёк.
Обсушусь и провею,
После в мяло пойду,
На порты Еремею
С миткалем наряду.
Будет малец Ерёма,
Как олень, белоног,
По опушку ― истома,
После ― сладкий горох.
Волосок подколенный,
Крестцовой, паховой,
До одежды нетленной
Обручатся со мной.
У мужицкого Спаса
Крылья в ярых крестцах,
В пупе перьев запасы,
Чтоб парить внебесах.
Он есть Альфа, Омега,
Шамаим и Серис,
Где с Евфратом Онега
Поцелуйно слились.
В ком Коран и Минея,
Вавилон и Саро́в
Пляшут пляскою змея
Под цевницу веков.
Плоти громной, Господней,
На порты я взращен,
Чтоб Земля с Преисподней
Убелились, как лен,
Чтоб из Спасова чрева
Воспарил обонпол
Сын праматери Евы ―
Шестикрылый Орел.
Между 1916 и 1918
На заезженный ток ―
Нет вернее жилища,
Чем косой солнопёк.
Обсушусь и провею,
После в мяло пойду,
На порты Еремею
С миткалем наряду.
Будет малец Ерёма,
Как олень, белоног,
По опушку ― истома,
После ― сладкий горох.
Волосок подколенный,
Крестцовой, паховой,
До одежды нетленной
Обручатся со мной.
У мужицкого Спаса
Крылья в ярых крестцах,
В пупе перьев запасы,
Чтоб парить внебесах.
Он есть Альфа, Омега,
Шамаим и Серис,
Где с Евфратом Онега
Поцелуйно слились.
В ком Коран и Минея,
Вавилон и Саро́в
Пляшут пляскою змея
Под цевницу веков.
Плоти громной, Господней,
На порты я взращен,
Чтоб Земля с Преисподней
Убелились, как лен,
Чтоб из Спасова чрева
Воспарил обонпол
Сын праматери Евы ―
Шестикрылый Орел.
Между 1916 и 1918