Задворки Руси ― матюги на заборе,
С пропащей сумой красноносый кабак,
А ветер поет о родимом Поморье,
Где плещется солнце ― тюлений вожак,
Где заячья свадьба, гагарьи крестины
И ос новоселье в зобатом дупле…
О, если б в страницах златились долины,
И строфы плясали на звонкой земле!
О, если б кавычки ― стада холмогорок
Сходились к перу ― грозовому ручью!
Люблю песнотравный гремучий пригорок,
Где тайна пасет двоеточий семью!
Сума и ночлежка ― судьбина поэта,
За далью же козлик-дымок над избой
Бодается с просинью ― внучкою света…
То сон колыбельный, доселе живой.
Как раненый морж, многоротая книга
Воззвала смертельно: приди! О, приди!
И пал Карфаген ― избяная коврига…
Найдет ли изменник очаг впереди
Иль в зуде построчном, в словесном позоре
Износит певучий Буслаев кафтан?..
Цветет костоеда на потном заборе ―
Бесструнных годин прокаженный Коран.
С пропащей сумой красноносый кабак,
А ветер поет о родимом Поморье,
Где плещется солнце ― тюлений вожак,
Где заячья свадьба, гагарьи крестины
И ос новоселье в зобатом дупле…
О, если б в страницах златились долины,
И строфы плясали на звонкой земле!
О, если б кавычки ― стада холмогорок
Сходились к перу ― грозовому ручью!
Люблю песнотравный гремучий пригорок,
Где тайна пасет двоеточий семью!
Сума и ночлежка ― судьбина поэта,
За далью же козлик-дымок над избой
Бодается с просинью ― внучкою света…
То сон колыбельный, доселе живой.
Как раненый морж, многоротая книга
Воззвала смертельно: приди! О, приди!
И пал Карфаген ― избяная коврига…
Найдет ли изменник очаг впереди
Иль в зуде построчном, в словесном позоре
Износит певучий Буслаев кафтан?..
Цветет костоеда на потном заборе ―
Бесструнных годин прокаженный Коран.