В промерзлой тишине,
в старинной мгле, всклокоченной и рваной,
Открылся снова мне
бесцельный путь в полночные туманы.
О, спящий человек,
отдавший псу ночное первородство,
Здесь ― ночь, фонарь и снег,
мощеные луга для мечтоводства.
Роняют в мглу часы
певучие торжественные зерна.
Поэты ― словно псы ―
одни внимают им в пустыне черной.