Я,/ Довид-Ари бен Меир,
Сын Меира-Кто-Просвещает-Тьмы,
Рожденный у подножья Иваноса,
В краю обильном скудной мамалыги,
Овечьих брынз и острых качкавалов,
В краю лесов, бугаев крепкоудых,
Веселых вин и женщин бронзогрудых,
Где, средь степей и рыжей кукурузы,
Еще кочуют дымные костры
И таборы цыган;
Я,/ Довид-Ари бен Меир,
Кто отроком пел гневному Саулу,
Кто дал/ Израиля мятежным сыновьям
Шестиконечный щит;
Я,/ Довид-Ари,
Чей пращ исторг
Предсмертные проклятья Голиафа, ―
Того, от чьей ступни дрожали горы ―
Пришел в ваш стан учиться вашим песням,
Но вскоре вам скажу/ Мою.
Я помню все:/ Пустыни Ханаана,
Пески и финики горячей Палестины,
Гортанный стон арабских караванов,
Ливанский кедр и скуку древних стен
Святого Ерушалайми. // И страшный час:
Обвал, и треск, и грохоты Синая,
Когда в огне разверзлось с громом небо
И в чугуне отягощенных туч
Возник, тугой, и в мареве глядел
На тлю заблудшую, что корчилась в песке,
Тяжелый глаз Владыки-Адоная.
Я помню все: скорбь вавилонских рек,
И скрип телег, и дребезги кинор,
И дым, и вонь отцовской бакалейки ―
Айва, халва, чеснок и папушой, ―
Где я стерег от пальцев молдаван
Заплесневелые рогали и тарань.
Я,/ Довид-Ари бен Меир,
Тысячелетия бродившее вино,
Остановился на песке путей,
Чтобы сказать вам, братья, слово
Про тяжкий груз любови и тоски ―
Блаженный груз моих тысячелетий.