Я молил Тебя: встань из гробницы Твоей
И победное черное знамя развей
С ликом Спаса, расшитым шелками.
Я мечтал, что словами молитв пробужден,
Ты стряхнешь с себя вечности тягостный сон
И незримо пойдешь пред полками.
О, я верил: под звонкие возгласы сеч
Высоко Ты поднимешь свой княжеский меч,
Ужас шведов и гордых тевтонов.
Но напрасными были мечтанья мои,
Лились алой, родной Тебе крови струи,
В небе слышались отзвуки стонов;
Саранчою монгольские рати ползли;
Их зловещие грозные духи вели,
Потрясая мечами кривыми.
От немолчной пальбы содрогалась земля,
И далекой холодной чужбины поля
Устилались телами немыми.
Княже, гибли то нашей отчизны сыны.
И вкушал той порою Ты райские сны
Под бряцанье кадил благовонных.
Был загробный покой Твой и тих и глубок;
В испытания час Ты своим не помог
Против натиска орд разъяренных.
Ароматных клубов окружен синевой
Ты не вспомнил, о князь, как над спящей
Невой Ты сидел с беспокойством во взоре.
Боя ждал Ты. Ярл Биргер отчизне грозил;
Гордо знамя со свейским он львом водрузил,
Стан разбил свой на топкой Ижоре.
Ты молился и звал. И с ночной высоты
Двое витязей наземь явились. И Ты
Сам сияние видел их ликов.
И наутро, когда, как стена со стеной,
Сшиблись грозно дружины, бок о бок с Тобой
Кто рубился средь ржанья и криков?!
Ты не сльииишь?! Забыл! Или ждешь Ты, о князь,
Чтобы русская кровь, все лиясь и лиясь,
Дотекла до гробницы чеканной?!
Чтобы пение смолкло молитв над Тобой,
Заглушённое звуками труб и пальбой
И командой, увы, чужестранной?!
Знай, что близится время. Вблизи и вдали
Снова родину тучи и кругом облегли,
Скоро молнии вспыхнут с заката.
Скоро грянет раскатами грозными гром
И, Тобой позабыты, мы скорбно умрем
Под тяжелой пятой супостата.
Январь 1911 г.
И победное черное знамя развей
С ликом Спаса, расшитым шелками.
Я мечтал, что словами молитв пробужден,
Ты стряхнешь с себя вечности тягостный сон
И незримо пойдешь пред полками.
О, я верил: под звонкие возгласы сеч
Высоко Ты поднимешь свой княжеский меч,
Ужас шведов и гордых тевтонов.
Но напрасными были мечтанья мои,
Лились алой, родной Тебе крови струи,
В небе слышались отзвуки стонов;
Саранчою монгольские рати ползли;
Их зловещие грозные духи вели,
Потрясая мечами кривыми.
От немолчной пальбы содрогалась земля,
И далекой холодной чужбины поля
Устилались телами немыми.
Княже, гибли то нашей отчизны сыны.
И вкушал той порою Ты райские сны
Под бряцанье кадил благовонных.
Был загробный покой Твой и тих и глубок;
В испытания час Ты своим не помог
Против натиска орд разъяренных.
Ароматных клубов окружен синевой
Ты не вспомнил, о князь, как над спящей
Невой Ты сидел с беспокойством во взоре.
Боя ждал Ты. Ярл Биргер отчизне грозил;
Гордо знамя со свейским он львом водрузил,
Стан разбил свой на топкой Ижоре.
Ты молился и звал. И с ночной высоты
Двое витязей наземь явились. И Ты
Сам сияние видел их ликов.
И наутро, когда, как стена со стеной,
Сшиблись грозно дружины, бок о бок с Тобой
Кто рубился средь ржанья и криков?!
Ты не сльииишь?! Забыл! Или ждешь Ты, о князь,
Чтобы русская кровь, все лиясь и лиясь,
Дотекла до гробницы чеканной?!
Чтобы пение смолкло молитв над Тобой,
Заглушённое звуками труб и пальбой
И командой, увы, чужестранной?!
Знай, что близится время. Вблизи и вдали
Снова родину тучи и кругом облегли,
Скоро молнии вспыхнут с заката.
Скоро грянет раскатами грозными гром
И, Тобой позабыты, мы скорбно умрем
Под тяжелой пятой супостата.
Январь 1911 г.
