Терзаемый недугом грозным,
Оставленный моей судьбе,
Я догорал в жару тифозном
И громко плакал о тебе.
В огне неутолимой жажды,
Срываясь поминутно в бред,
Я подолгу и не однажды
Лизал холодный пистолет.
И в орудийные удары,
В ночную трескотню ружья
Вплетались жалобы Тамары
И лепет горного ручья.
Один лишь сон, одно виденье,
Невыносимое для глаз, ―
В дневной лазури белой тенью
Вставал из марева Кавказ.
И снежные пласты взрывая,
Меж глыб голубоватых льда,
Гремя, бежала ключевая
Неуловимая вода.
И как вода неуловима,
Позванивая и дразня,
Журча, ты растекалась мимо,
Ты уходила от меня.
1937