Что будет ― будет… Мутен взгляд.
Все мельтешит, все мельтешат.
Жизнь под наркозом быта.
«Сотри случайные черты…»
Но черт как раз не видишь ты:
Фокусировка сбита.
Все мельтешит. В глазах рябит.
Звучат слова, чей смысл забыт…
Базар! ― беседа, спор ли.
Гудит и пляшет все вокруг.
Сплошной бедлам!.. И только вдруг
Лед чьих-то рук на горле.
Не так уж страшен этот лед.
Возьмут в «научный оборот»,
Рванусь, и хрустнут кости.
Но тут же мысль: «Неужто впрямь
Из пушки бить по воробьям,
Терять свой облик в злости?»
Но если злость как в горле кость,
Пускай хоть так, но выйдет злость,
Открыв дорогу боли.
Ведь все же как-то надо жить,
Ведь могут вправду задушить,
Лишив судьбы и воли.
Так что ж, поэт! Вставай! Гряди!
На ― курам на смех ― Пи-Эйч-Ди,
Шифровщиков стихии.
На глубину бессвязных строк,
На мутных гениев поток,
Текущий из России.
Все чушь… Но знак глухой беды ―
Подпольных гениев ряды,
Чье знамя ― секс и тропы.
Они цветут в парах свобод.
Им не мешает больше гнет
Твердить зады Европы.
Пускай цветут… На что пенять?
Прогресс мне глупо догонять,
Пустым сдаваться фразам.
Мне как богатство в дар дана
Твоя судьба, моя страна,
Твой поздний, горький разум.
И пусть я здесь, но, как всегда,
Твоя со мною высота ―
С нее смотреть на хаос.
И я, с высот такой тоски,
Здесь ни к кому в ученики
Сходить не собираюсь.
И дома ― боль, и всюду ― боль.
Я все равно всегда с тобой ―
Меня ты ― не обронишь.
И в речке ― рябь. И в море ― рябь.
Ты где-то тонешь, как корабль.
Но, может ― не утонешь.
Гудит и пляшет все вокруг,
И смысл слова теряют вдруг,
И глохнет крик ― в конверте.
И все смешно, чем жил досель,
И вдаль ведет гнилой тоннель,
И светлый выход ― в смерти.
1979