НОВОСЕЛЬЕ
I
В снегу деревня. Холм в снегу.
Дворы разбросаны по склону…
Вот что за окнами балкона,
Проснувшись,/ видеть я могу.
Как будто это на холсте!
Но это все на самом деле.
Хоть здесь Москва, и я ― в постели,
В своей квартире, как в мечте.
Давно мне грезился покой.
Но все же видеть это ― странно.
Хоть в окнах комнаты другой
Одни коробки, плиты, краны,
Индустриальность, кутерьма.
Чертеж от края и до края…
А здесь глубинка; тишь сплошная,
Как в давней сказке. ― Русь… Зима.
Вся жизнь моя была хмельна
Борьбой с устойчивостью древней,
И нате ж ― рад, что здесь деревня,
Что мне в окно она видна.
И рад, что снег на крышах бел,
Что все просторно, цельно, живо…
Как будто расчертить красиво
Всю землю ― я не сам хотел.
К чему раскаянье ума.
Чертеж ― разумная идея.
Я знаю: строить с ним ― быстрее,
А всем, как мне, нужны дома.
Но вот смотрю на холм в снегу.
Забыв о пользе, как о прозе.
И с тем, что здесь пройдет бульдозер,
Стыдясь ― смириться не могу.
II
Тот свет иль этот? Рай иль ад?
Нет, бледный призрак процветанья.
Квартиры, сложенные в зданья.
Широких окон тесный ряд.
То ль чистый план, то ль чистый бред.
Тут правит странный темперамент.
Стоят вразброс под номерами
Дома ― дворов и улиц нет.
Здесь комбинат, чей профиль быт,
Где на заправке дух и тело.
И мнится: мы на свет для дела
Явились ― жизнь свою отбыть.
К чему тут шум дворов больших?
О прошлом память? ― с ней расстанься!
Дверь из квартиры ― дверь в пространство,
В огромный мир дворов чужих.
И ты затерян ― вот беда.
Но кто ты есть, чтоб к небу рваться?
Здесь правит равенство без братства.
На страже зависть и вражда.
А впрочем, ― чушь… Слова и дым.
Сам знаю: счастье ― зданья эти.
Одно вот страшно мне ― что дети
Мир видят с первых дней ― таким.
1967