ПОСЛЕДНИЙ ЯЗЫЧНИК
(Письмо из VI века в XX)
Гордость,/ мысль,/ красота―/ все об этом давно отгрустили.
Все креститься привыкли,/ всем истина стала ясна…
Я последний язычник/ среди христиан Византии.
Я один не привык… / Свою чашу я выпью до дна.
Я для вас ретроград. ―/ То ль душитель рабов и народа,
То ли в шкуры одетый/ дикарь с придунайских равнин…
Чушь! / Рабов не душил я―/ от них защищал я свободу.
И не с ними―/ со мной/ гордость Рима и мудрость Афин.
Но подчищены книги… / И вряд ли уже вам удастся
Уяснить, как мы гибли,/ притворства и лжи не терпя,
Чем гордились отцы,/ как стыдились, что есть еще рабство.
Как мой прадед сенатор/ скрывал христиан у себя…
А они пожалеют меня? / ― Подтолкнут еще малость!
Что жалеть,если смерть―/ не конец, а начало судьбы.
Власть всеобщей любви/ напрочь вывела всякую жалость,
А рабы нынче ― все. / Только власти достигли рабы.
В рабстве ― равенство их,/ все ― рабы, и никто не в обиде.
Всем/ подчищенных истин/ доступна равно/ простота.
Миром правит Любовь―/ и Любовью живут,―/ ненавидя.
Коль Христос есть Любовь,/ каждый час распиная/ Христа.
Нет, отнюдь не из тех я,/ кто гнал их к арене и плахе,
Кто ревел на трибунах,/ у низменной страсти в плену.
Все такие давно/ поступили в попы и монахи.
И меня же с амвонов/ поносят за эту вину.
Но в ответ я молчу. / Все равно мы над бездной повисли.
Все равно мне конец,/ все равно я пощады не жду.
Хоть, последний язычник,/ смущаюсь я гордою мыслью,
Что я ближе монахов/ к их вечной любви и Христу.
Только я ― не они,―/ сам себя не предам никогда я,
И пускай я погибну,/ но я не завидую им:
То, что вижу я, ― вижу. / И то, что я знаю, ― я знаю.
Я последний язычник. / Такой, как Афины и Рим.
Вижу ночь пред собой. / А для всех ― еще раннее утро.
Но века ― это миг. / Я провижу дороги судьбы:
Все они превзойдут. / Все в них будет: и жалость, и мудрость…
Но тогда,/ как меня,/ их потопчут другие рабы.
За чужие грехи/ и чужое отсутствие меры,
Все опять низводя до себя,/ дух свободы кляня:
Против старой Любви,/ ради новой немыслимой Веры,
Ради нового рабства… / Тогда вы поймете меня.
Как хотелось мне жить,/ хоть о жизни давно отгрустили,
Как я смысла искал,/ как я верил в людей до поры…
Я последний язычник/ среди христиан Византии.
Я отнюдь не последний,/ кто видит,/ как гибнут миры.
1970