ТРАНССИБИРСКИЙ ЭКСПРЕСС
Поля пролетают, проносится лес,
Идет на Москву транссибирский экспресс.
Быстрее сибирского плотного ветра,
Всего от меня сорок пять километров.
И может, в нем едет угрюмый майор,
Который подвел меня под приговор,
Который открыл во мне залежи зла,
Которых юстиция вскрыть не смогла.
Вскрывала, вскрывала, не вскрыла ― тогда,
Чтоб все было тихо ― заслала сюда ―
Откуда до этого поезда-ветра
Ползти на быках: сорок пять километров.
А может, в нем едет московский поэт,
Которому век вдохновения нет.
Он ездил халтурить, и деньги в кармане,
И нынче как бог он сидит в ресторане
И слушает речи за водкой и чаем,
И, слушая речи, он жизнь изучает, ―
Что скажет один и что скажет второй.
Ему положительный нужен герой.
А рядом директор сидит леспромхоза,
Пропахший поэзией будничной прозы,
Сознанием силы ― своей и людей,
И ясным понятьем величья идей.
Здесь пилам не петь, топорам здесь ― не крякать,
И он совершенно не прочь покалякать.
О разных вопросах, о бабах, ― о том,
Откуда мы шли и куда мы придем.
Директор завода, где тыщи рабочих,
С начальником главка сидит, озабочен.
И хочет за рюмкою вымолить он
Две тысячи тонн вместо тысячи тонн.
А Главка начальник прилежно внимает,
Но хитрость лица говорит: понимаю.
Директор смеется, начальник смеется,
Теньтенькают рюмки, и поезд несется.
Геолог, который спешит с Колымы,
Доволен, что август, а нету зимы.
Искрой голубой до Москвы донесутся
Вагоны, ― и все по делам разойдутся,
И только почерпнувший жизни поэт
У Кудринки в клубе закажет обед.
Расспросит, кто нынче особо в ходу
И темы какие особо идут.
Пройдет полчаса или час, и во всем он
Себя по привычке почувствует: дома,
Слегка в оппозиции, а вообще
Вполне безразличным к теченью вещей.
И будет… А в общем-то, дела мне нету.
До всяких исканий такого поэта.
Но поезд несется, и завидно мне,
О поезде зная, сидеть в стороне.
Да, завидно мне… Я рожден не калекой.
Я сын середины двадцатого века,
Привыкший к тому, что и скуку, и горесть
Всегда побеждает огромная скорость.
1950