Лишённая взрыва трагедия ― лишь нарастанье
отверженности и ностальгии.
Судьба эмигранта растёт в аккуратной могиле,
в лесу, населённом крестами.
Мы спустимся. Мы снизойдём до двадцатых
годов ― до кофейного спора
о русском сознаньи, с его завихреньями хора,
с его голосами, ― и каждый по-ангельски сладок.
Мы даже поставим оставшихся пред беглецами:
какие весы или вехи измерят,
кому из них горше? Двустворчаты общие двери,
ведущие в баню с цыганами и пауками.
Козлиная байка о будущем: рожки да шкурка.
А рядом старушечий дискант выводит
псалом на исход из Египта, псалом о свободе…
Солома сплетается с пламенем ― соединенье мелодий
земной и небесной. Земной и небесной.
октябрь 1975