Во дни поминовения минут,
в себя вместивших жизнь десятилетий,
не я шепчу: вернитесь! Это ветер
сухими письмами шуршит, которых не прочтут,
чужими жизнями, которым не ответим…
О, если бы земля прияла их под спуд
и успокоила ― мы знали бы: не встретим
безмолвных лиц и голосов безлицых
во книгах-кладбищах, во дневниках-гробницах.
Во дни, когда во мне заговорят
ушедшие ― но глухо и незряче,
не я отвечу им. Лишь ветер, ветер плачет,
да в горлах жестяных грохочут и хрипят
комки застывших слез ― но в таяньи горячих…
Во дни, когда тепло войдет в меня, как яд, ―
тепло дыханья всех, чей голос был утрачен,
чей опыт пережит, чей беглый высох почерк, ―
в такие дни, в такие дни и ночи
я только память их, могильный камень, сад.
Осень 1971