Заслонясь прозрачною ладонью
от осеннего причудливого света,
обретаясь тенью на свету,
вижу демократию воронью,
что книгосожжением согрета,
пеплом, шелестящим на лету.
Вижу осень пряного посола…
Нет, народоволку перед казнью
вижу: безъязыкая свеча,
выпрямясь торжественно и голо,
с тайною стоит богобоязнью
в пыльном ниспадении луча.
Каплет воск на крыши, на ресницы,
каплет воск ― расплавленная память…
воском наполняются зрачки.
Бестелесною ладонью заслониться ―
чтобы толп увидеть колебанье
или чёрных птиц черновики!
Окна высоко над головою.
Скомканно и полублизоруко
голуби живут на чердаках.
Грохот черепичного прибоя.
Остов замирающего звука
тоньше свечки, тающей в руках.
ноябрь 1972