Самосуд
На площади толпы большое тело
Все золотилось в солнечных лучах;
Оно то сумрачно и зло гудело,
То ухало: ух-ах! ух-ах! ух-ах!
Росла толпа и медленно пьянела;
В нутре ее царил злорадный страх, ―
Там тело жулика окровенело:
Его лупили, трахали: трах! трах!
И он поник… И хлынули в проулки
И улки, убегая, сотни ног,
Все ускоряя свой неровный скок.
В проулке, улке топы были гулки ―
И топая скрывался в норы зверь
И замыкал свою плотнее дверь.
1940