Затянулась рана молодчика,
Видно, рано еще умирать!
И гармонь, наступила пора,
Зазвенела в руках пулеметчика.
Но звенели лады заботой,
Навевали тяжелые думы,
И люди, пропахшие потом,
Слушали песни угрюмо.
Растравляя сердечные раны
Злой и понятной тоской,
Заливалась гармонь вечерами
На окраине городской.