Сплетаясь в огоньках светлых,
летят осколки луны
в глаза детей открыто,
в их ручки, в пальцы сосны.
Ты, пахучая пыль мирозданья
синь цербино Рашель,
осыпающая так душно и зрело
сна полотняную колыбель,
где горит и глаз мой тонет,
выползая к свету, как гном,
и, ломая крошечные длани,
глотает гордый воздух ртом.
Но я рукой дотрагиваюсь до заката,
я вижу, что не видишь ты.
Слушай! там другое сердце, сердце мира
бьется, там дрожат цветы.
Слушай! пульс незаметный,
красный пыль высоты,
гном песочный и бледный.
Но их не видишь ты.