ИСТЕРИКА БОЛЬШОЙ МЕДВЕДИЦЫ
Скользкие черти в кровавых очках шныряют в слепых провалах,
Ночь разыграла дурацкую фугу в мажоре на терциях и квартах.
Семеро белых мышей смешных, истеричных и шалых
Звонко прогрызли зубами синий, попорченный молью, бархат.
Кто меня любит, скажите? Сердце духами целовано,
Пляска ночных балерин, вихрь электрических искр,
В диких квадратах углов ― перекрестках многоголовно
Воет, прилипнув к стенам небоскребным, игрушечный писк.
Где мы, на груде страстей и гашишных свиваний,
Колются бритые бороды шатучих бульварных ветвей.
Небо, крутись! Огнеплясней, кокотней, бедламней!
Все мы под знаком истерики белых мышей!
Стиснуть ажурным чулком до хрипения нежное, девичье горло,
Бить фонарным столбом в тупость старых поношенных морд ―
Все, что было вчера больным ― сегодня нормально и здорово,
Целую твой хвост, маленький паж мой, черт.
Драки, скандала, ножей, пунша из жил готтентотов,
Теплого, пряного пунша ― утолить звездный садизм…
Женщина-истерика в колье из маринованных шпротов
Встала над миром, обнажив живот-силлогизм.
Москва