Славный город Виттенберг,
ты и поздний, ты и ранний
не отверг моих стараний
и надежд не опроверг.
Я по улицам твоим
вместе с Фаустом шатался,
суть вещей постичь пытался
с милым доктором моим.
Ничего, что ночь темна, ―
что нам темень, если близок
дух капусты и сосисок,
запах пива и вина…
Был подвальчик тих и мал,
дым над столиками плавал.
Но и дьявол,/ старый дьявол,
он ведь тоже не дремал.
Мы, смеясь и веселясь,
наблюдали временами,
как он шествовал за нами,
в тело пуделя вселясь.
И, на черный глядя хвост,
говорили:/ ― Пусть позлится ―
ведь нашел в кого вселиться,
старый сводник и прохвост!
Фауст был отменно мил ―
за друзей и за подружек
пиво пил из толстых кружек,
папиросами дымил.
Лишь порой он вспоминал,
как его (о meine Mutter!)
здесь когда-то Мартин Лютер
поносил и проклинал.
Я ж не смел, да и не мог
прикоснуться к этой ране…
Мирно спали лютеране,
плыл над крышами дымок.
В тиглях плавился металл,
и над камнем преткновенья
дух борьбы и дерзновенья
безбоязненно витал.