Снег под утро реже, реже,
и как промельк в облаках ―
белый дом на побережье,
возле моря в двух шагах.
В этом доме белом-белом,
где шаги приглушены,
где иных не слышно звуков,
кроме звука тишины,
в этом доме тихом-тихом,
где покой и полумрак,
там свои бушуют бури ―
не подумаешь никак.
Там гремят такие грозы ―
просто вам их не слыхать.
Там такие вихри кружат ―
просто вам их не видать.
Там гудят такие шквалы,
дуют ветры всех широт.
Там и взрывы, и обвалы
вулканических пород…
В этом доме, таком тихом,
я зимой однажды жил.
Тихо музыка играла,
снег за окнами кружил.
И никто б не мог подумать,
что за тою вон стеной
день и ночь бушует лава,
ходит почва подо мной.
И никто б не мог представить,
что на том вон этаже
подо мною твердь земная
разверзается уже.
Грозно пламя бушевало,
грохотал девятый вал ―
сам не помню, как, бывало,
я на берег выплывал…
Зимний берег побелевший,
зимних сосен бахрома.
Белый дом на побережье,
дом как дом, как все дома.
Гаснет в окнах луч прощальный,
свет зажегся там и тут.
Ходит шторм девятибалльный.
Рододендроны цветут.