НА ИСТРЕ
А. В. Недоступу
Я не то чтоб уподобилась невеже,
И не то, чтобы лежит на мне проклятье, ―
Разошлись, как будто швы на ране свежей,
На душе моей привычные понятья.
И под вязами в тени зелёной замши,
Здесь, под вязами у истринской излуки,
Променяла я, души не залатамши,
Встречи явные на мнимые разлуки, ―
И молюсь не там, где клир и прихожане,
Где алтарь стоит, свечами окроплённый,
А вот в этой всем ветрам открытой ране, ―
В безоконной, в безыконной и в беззвонной.
В этой церкви не устроили, по счастью,
Ни архива и ни базы под капусту,
И ни склада, где ржавели бы запчасти,
Остаётся сие место свято пусто.
Я хожу сюда по мосту подвесному,
И сама-то я ― подвесок, но об этом
Я избыточно пространству областному
Говорила возле Рузы прошлым летом.
А сейчас о церкви сказываю вязу:
В ней кирпич ― и тот простил разбой и свинство, ―
И на месте, где б сиять иконостасу,
Сквозь кирпич взросло берёзок триединство,
Вместо свечек ― мох цветущий и ромашки,
Вместо колокола ― скворушка поющий.
Только здесь я не даю себе поблажки,
Здесь ― в разрушенной и всё-таки живущей.
Только здесь прощаю недругов заране,
Только здесь исход я вижу из разрухи,
Где ещё, скажи, молиться свежей ране,
Как не в старой, заломившей, точно руки,
Крест, по лености оставленный когда-то…
То ли всяк пиит устоям поперечен,
Но я верю, что Россия не распята
Только там, где даже камень человечен.
1986