Ох, время тяжкое настало!
Нам смерть голодная грозит:
Случевский, гений небывалый,
«Молчанье строгое хранит».
Не слышно страстных песен Кроля,
Давно немотствует Кусков,
З[э]. Тур молчит… нет, ваша воля,
А против нас устроен ков!
Вот Страхов вдруг исчез куда-то,
А он так много обещал,
Когда кометою мохнатой
Нам в «Русском вестнике» сиял!
Крестовский наш ушел на взморье:
Сбирает ракуш – p’tit malin!
Пропало важное подспорье!..
Donnez, messieurs, aux orphelins!
Иль разве мы еще не сиры?
Увы! поэтиков тех нет,
Под чьи цевницы, дудки, лиры
Легко слагался наш куплет!
Ах, мы и голодны и нищи,
Как истощился весь запас
Рифмованной духовной пищи,
Какой они питали нас!
И вот мы в страхе и печали
Возносим к вам свой томный глас:
Уж вы для славы пописали,
Создайте что-нибудь для нас!
О, не оставьте меньших братий!
Внемлите нашему refrain:
Не всё творить для хрестоматий ―
Donnez, messieurs, aux orphelins!
1860 или 1861
Нам смерть голодная грозит:
Случевский, гений небывалый,
«Молчанье строгое хранит».
Не слышно страстных песен Кроля,
Давно немотствует Кусков,
З[э]. Тур молчит… нет, ваша воля,
А против нас устроен ков!
Вот Страхов вдруг исчез куда-то,
А он так много обещал,
Когда кометою мохнатой
Нам в «Русском вестнике» сиял!
Крестовский наш ушел на взморье:
Сбирает ракуш – p’tit malin!
Пропало важное подспорье!..
Donnez, messieurs, aux orphelins!
Иль разве мы еще не сиры?
Увы! поэтиков тех нет,
Под чьи цевницы, дудки, лиры
Легко слагался наш куплет!
Ах, мы и голодны и нищи,
Как истощился весь запас
Рифмованной духовной пищи,
Какой они питали нас!
И вот мы в страхе и печали
Возносим к вам свой томный глас:
Уж вы для славы пописали,
Создайте что-нибудь для нас!
О, не оставьте меньших братий!
Внемлите нашему refrain:
Не всё творить для хрестоматий ―
Donnez, messieurs, aux orphelins!
1860 или 1861