2. НОЧНОЕ ПОСЕЩЕНИЕ
Тесная камера.
Часовой у двери как столб
Замер.
Узник, опершись рукою о стол,
Медленно пишет.
Вдруг он зябко шеей повел
И чувствует весь, что кто-то вошел,
Стоит за спиною, сердито дышит.
Чувствует и не может встать, перестать!
И сердитое слышит:
«Встань, здесь твой царь!
Что ты писал там? дай, достань!»
― Вот, Государь!
Прочитал, наморщил лоб,
Оглядел камеру ― тесный гроб.
«Не жалуешься, не плохо?
Нужно, чтоб ты искупил свой грех
Перед царем и Богом,
Или не знал ты их всех?!
Им захотелось
Править наместо меня.
Им не терпелось
Одеться в красивую тогу,
Речи парламентские говорить.
Но не угодно было Богу
Этот позор допустить!
Английские завести палаты,
В лорды угодить…
А не угодно ли будет
Погодить?!
И ты с ними шел,
С мальчишками в мерзких фрачишках!
Или забыл ты пушки
Бородина?
Иль побрякушки
Твои ордена?
Ведь в волосах твоих ― видишь нити? ―
Седина видна!
Что ж ты молчишь?!» ― Государь, простите!
«Простить тебя!
В душе давно уж простил
Как человек человека.
Знаю, что ты из малых сих,
Пойманных сетью умных и злых
Исчадий гнусного века!
За себя не трудно простить,
Но за Россию простить нельзя!
Что наделали!
На кого вы подняли руку,
Бесстыдно-смелую?
На меня, потомка великих царей.
С дерзостью мерзкой преступных детей…
… Ну не плачь, не нужно, зачем?
Я говорил с тобой строго,
Но хочу не страха – доверья.
Не отходи, я тебя не съем!»
Подошел, поцеловал в лоб,
Оглядел камеру ― тесный гроб
И ушел, наклонившись слегка у порога,
Слишком высокий для тюремной двери.