Пленные вяло шли,
Серые, обыкновенные,
Дети тяжелой земли,
Пленные.
Словно каждый их шаг
Делал возврат безнадежнее,
Глубже окутывал в мрак
Прежнее.
Только, один офицер
В позе искусственной гордости
Дать им старался пример
Твердости.
Чтоб аккуратно шаги
Землю французскую мерили,
Чтобы в мощь немцев враги
Верили!
Шаг был уныл у солдат,
Лица ж их грустными не были…
Жизни ли каждый был рад?
Хлебу ли?
О покоренной земле
Греза исчезла ль их смутная,
Чадно зачатая в мгле,
Мутная?
Рок уж не будет всегда
Смертью грозить им иль раною.
Радости смесь и стыда
Странная ―
В них… Чистота и покой
Душ, где уж бой еле помнится,
Тихо безбольной тоской
Полнится.
Жадно смотрела толпа:
«Те, кто к войне нас принудили,
Те, чья жестокость слепа,
Люди ли?
Люди, как мы, лишь полней,
Плотные, белокурые,
Только грубей и грустней,
Хмурые.
Только мундиров покрой
Странный, да длинные бороды».
… Пленные шли как сквозь строй
Города!