САБЛЯ ЦАРЯ ВУКАШИНА
(Из сербских народных песен)
Рано утром, на заре румяной,
Полоскала девица-туркиня
На реке на Марице полотна,
Их вальком проворным колотила,
На траве зеленой расстилала.
И река пустынная шумела,
И до солнца воды были светлы;
Но, как стало солнце подыматься,
Светлы воды словно помутились:
Всё желтее проносилась пена,
Всё темнее глубина казалась;
А к полудню вся река уж явно
Алою окрасилася кровью.
И пошли мелькать то фес, то долман,
А потом помчало, друг за другом,
То коня с седлом, то человека;
И вертит на быстрине их трупы,
И что дальше, то плывет их больше,
И конца телам вверху не видно.
Опустив валек, стоит туркиня:
Страшно стало ей от тел плывущих;
Только слышит, кличут к ней оттуда…
Кличет витязь, бьется с быстриною,
Всё его от берега относит.
«Умоляю именем господним,
Будь сестрой мне милою, девица! ―
Кличет витязь и рукою машет. ―
Брось конец холста ко мне скорее,
За другой тащи меня на берег!»
И туркиня белый холст кидала,
На один конец ногой ступила,
А другой взвился и шлепнул в воду,
И поймал его поспешно витязь,
И счастливо до́ берега доплыл;
А взобрался на берег ― и молвил:
«Ох, совсем я изнемог, сестрица!
Исхожу кругом я алой кровью…
Помоги мне: ран на мне числа нет!»
И упал бесчувственный на землю.
Побежала во свой двор туркиня,
Впопыхах зовет родного брата:
«Мустафа, иди, голубчик братец,
Помоги, снесем с тобою вместе,
Там лежит ― водой его прибило ―
Весь в крови и в тяжких ранах витязь.
Он, господним именем молился,
Чтоб ему мы раны залечили.
Помоги, снесем его в постелю!»
Мустафа-ага пришел и смотрит:
Тотчас видит ― не простой то витязь!
Он в богатом воинском доспехе,
У него с златым эфесом сабля,
На эфесе ― три больших алмаза.
Мустафа-ага не думал долго,
Отстегнул у витязя он саблю,
Из ножон ее червленых вынул
Да как хватит витязя по горлу ―
Голова аж в воду покатилась!
Девица руками лишь всплеснула!
«Зверь ты, зверь, ― воскликнула, ― косматый!
Ведь молил он нас во имя божье
И меня сестрою милой назвал!
Ты ж как раз позарился на саблю ―
Через эту ж саблю, знать, и сгинешь!»
Мустафа травою вытер саблю,
И столкнул ногою тело в воду,
И пошел домой, ворча сквозь зубы:
«Вот тебя-то не спросил я, жалко!»
И немного времени минуло,
Как султан созвал к походу войско.
Собрались его аги и беи,
У реки, у Ситницы, стояли.
Мустафу все кругом обступают,
Все его дивятся чудной сабле;
Только, кто ни пробует, не может
Из ножон ее червленых вынуть.
Подошел попробовать и Марко,
Знаменитый Марко королевич!
Ухватил ― да сразу так и вынул.
А как вынул, смотрит ― а на сабле
Врезаны три надписи по-сербски:
Ковача Новака первый вензель,
А другое имя ― Вукашина,
Третье ж имя ― Марко королевич.
Приступил к турчину храбрый Марко:
«Где, турчин, ты добыл эту саблю?
За женой ли взял ее с приданым?
От отца ль в благословенье принял?
Аль на чисто выменял на злато?
Аль в бою кровавом добыл честно?»
И пошел турчина похваляться,
Рассказал, как сделалося дело,
Как сестра полотна полоскала,
Как рекой тела гяуров плыли,
Как один живой был между ними,
Как она поймать его успела,
И пришел он, и увидел саблю…
«Не дурак же я на свет родился, ―
Говорит, ― почуял, что за сабля,
Из ножон ее червленых вынул
Да хватил как витязя по горлу ―
Голова аж в реку покатилась».
Марко даже речи не дал кончить,
Как в глазах у всех сверкнула сабля ―
И у турка голова слетела ―
Три прыжка ― и шлепнулася в воду.
Побежали доложить султану,
Что беды творит кралевич Марко,
И султан по Марка посылает.
Тот один сидит в своей палатке,
Молча пьет вино, за чарой чару,
На султанских посланных не смотрит.
И в другой раз шлет султан, и в третий,
Наконец взяла докука Марка.
Он вскочил и, выворотив шубу
Мехом кверху, на́ плечи накинул,
Булаву с собою взял и саблю
И пошел в султанскую палатку.
На ковре султан сидит в палатке;
И приходит Марко, да и прямо,
В сапогах, как был, перед султаном
На ковре узорчатом садится.
Сам глядит темнее черной тучи,
Очи в очи устремив султану.
Увидал султан, каков есть Марко,
Потихоньку стал отодвигаться, ―
А за ним и Марко, и всё смотрит,
Смотрит так, что дрожь берет султана.
Он еще отдвинется, а Марко ―
Всё за ним, да так и припер к стенке;
И сидит султан, мигнуть боится.
«Ну, как вскочит, ― думает, ― да хватит
Булавой», ― и пробует, что тут ли
Ятаган его на всякий случай.
Уж насилу собрался он, молвит:
«Видно, Марко, кто тебя обидел?
Обижать тебя я не позволю!
Учиню, коль хочешь, суд немедля».
Всё от Марка нет как нет ответа.
Наконец обеими руками
За концы он взял и поднял саблю
И поднес ее к глазам султану.
«Об одном молись ты вечно богу, ―
Он сказал, дрожа и задыхаясь, ―
Что нашел не на тебе, владыко
Всех подлунных царств, я эту саблю:
Погляди, какая это надпись?
Прочитай ― тут имя Вукашина!
Вукашин ― царь сербский, мой родитель».
И, сказав, заплакал храбрый Марко.