ПОЭМА БЕЗ ШЛЯПЫ
1
Ворона, ворон, ворон и ворона
(Нам кажется:/ Ночное небо хлопьями упало.
Упало снегом чорным),
Ворона, ворон, ворон и ворона
Покрыли крыши всех домов
И все/ Серебряные вазы куполов.
С тех пор, как вытекли из глаз
Апрельские гремучие ручьи.
Глаза не видят в небе голубого.
Где легкость та, с которой
Бежало юное перо
По неизведанной дороге ―
На узенькой стальной ноге
Блистала/ Лакированная туфля.
Что ждет нас по пути?
Кого-то келья и скуфья,
Кого-то славы жаркая перина,
Кого-то тяжкое отдохновенье
С публичной девкой и в вине.
Любовь нальет, как в розовые крынки,
Любимой в груди/ Страсть и молоко,
А время белыми губами
Шутя/ И то и то осушит.
Другое солнце в декабре, чем в мае,
Иные звезды, иные облака. / Зима! / Зима!
Метелей визг/ И визг в виске мигрени,
На площадях и в сердце снегу по колени.
2
Текут, звенят серебряными родниками
Поэта безалаберные дни ―
Не так ли/ По широким русским трактам,
Как будто бы совсем еще недавно,
Горланила/ (Расплескивая буйство и вино),
Песнь ямщика,/ Горланили:
Ямщицких троек бубенцы.
Ах, не успели оглянуться,
Потухла песнь, а кони стали немы.
Что смерть? / Беда ли,/ Помощь ли в беде?
Когда вольется в жилы ледяная медь
И упадут два белых месяца в зрачки,
Крылами рассечет/ Пугливый лебедь
Покой и стынь/ И ребер жолтые кусты.
Его не остановишь и не спросишь.
Он словно парус при тугом норд-осте:
Единый миг,/ А точки белой нет уже вдали.
Вот точно так/ Утихла Русь.
Волнение народа опочило.
А лишь вчера/ Стояли на юру.
Должно быть, потому и запеклись
Горячечной слюной чернила
На остром языке пера
И снеговой нехоженой поляной
Лежит бумага на столе.
Как ни ищи ― не разглядишь следов
Легчайшего оленя:
Волнение народа опочило,
И рядом опочило вдохновенье…
Я видел, как скатилась синяя слеза
С ресниц стеклянных фонаря,
Как плакал водосточный желоб
(О, неутешное железо!)
А после распускались около
Большие ледяные ландыши.
3
Прозрачней улицы. / На улицах ясней.
Над улицей:/ Туманней млечная межа.
Не помяни нас лихом, революция.
Тебя встречали мы, какой умели, песней.
Тебя любили кровью
Той, что течет от дедов и отцов.
С поэм снимая/ Траурные шляпы,/ Провожаем.
Зима! / Зима! / Вороний карк,
Метелей визг/ И визг в виске мигрени,
На площадях и в сердце снегу по колени.
Поэта безалаберные дни.
Вас, кажется, осталось ныне/ Меньше впереди.
Чем листьев на сентяб[о]рьской осине.
1922
Тифлис