Сергею Есенину
1
Какой земли, какой страны я чадо
Какого племени мятежный сын.
Пусть солнце выплеснет
Багряный керосин,
Пусть обмотает радугами плеснь
Не встанет прошлое над чадом.
Запамятовал плоть, не знаю крови русло
Где колыбель
И чье носило чрево.
На Русь, в веках лежащую огромной глыбой,
Как листья упадут слова
С чужого дерева.
Но есть любовь и этот легкий дым
Не разорвет когтистая пурга.
Пусть вышиты глаза узором иноземным
Я пыли не сотру на обуви другой.
2
В тяжелые зрачки, как в кувшины
Я зачерпнул и каторгу
И стужу.
Колесами и звонкой матершиной
Лихач рвет тряпки луж,
А кони буйство в гривах берегут.
Поэма, песнь, строфа ли
Легла
Червонным золотом луны
На стекла,
На асфальт,
И на узор чугунный.
А разве та,
Чьи губы страстный крик полосовал
Не будет гребнем моего стиха до самого рассвета
Расчесывать каштановые волоса.
3
По черным ступеням дней.
По черным ступеням толп
(Поэт или клоун? ) иду на руках
У меня тоски нет.
Только звенеть, только хлопать
Тарелками лун: дзин-бах!
А синий
Колпак
С бубенцами звезд: бах-дзин!
А солнце – на животе
И тихое помешательство рядом на четырех лапах:
«Отчего воете?»
Кость и тело с себя не снять ―
Не уйти из родной конюшни
И влачится кандалами песня
По черным ступеням дней.
4
Город, мира каменная корона
От зубца к зубцу с окраины и до окраины
Себя радугой над тобой гну.
В уши собираю, как в урны.
В Вавилоне чаемый,
Гуд.
Шумы несем мы в ведрах,
На грузовиках катим боль ―
Кто этот мудрый отрок
Бежит от тебя в поле?
Кличу:
«Гони сюда коров, овец и стада бычьи.
«На тонких плечах нам неси вязанки
«Зари,
«Для нас сбереги в ладошах журавлиный крик
«Осеннего спозаранка.
5
Отсюда: горбясь асфальт полз ―
На спине: Собор Исаакия ― хлеб хозяйский
И еще ― Колокольня Ивана ― рукоятью подъятый меч.
Оттуда: ржаное поле ―
«Здравствуй! миллиардом золотых языков
Веков трубы эту протрубят встречу.
На смерть
Разбиться голубой чаше в звездной оргии,
Вытечь вину зари на булыжную скатерть:
Сегодня вместе
Тесто стиха месить
Анатолию и Сергею!
Март 1920
1
Какой земли, какой страны я чадо
Какого племени мятежный сын.
Пусть солнце выплеснет
Багряный керосин,
Пусть обмотает радугами плеснь
Не встанет прошлое над чадом.
Запамятовал плоть, не знаю крови русло
Где колыбель
И чье носило чрево.
На Русь, в веках лежащую огромной глыбой,
Как листья упадут слова
С чужого дерева.
Но есть любовь и этот легкий дым
Не разорвет когтистая пурга.
Пусть вышиты глаза узором иноземным
Я пыли не сотру на обуви другой.
2
В тяжелые зрачки, как в кувшины
Я зачерпнул и каторгу
И стужу.
Колесами и звонкой матершиной
Лихач рвет тряпки луж,
А кони буйство в гривах берегут.
Поэма, песнь, строфа ли
Легла
Червонным золотом луны
На стекла,
На асфальт,
И на узор чугунный.
А разве та,
Чьи губы страстный крик полосовал
Не будет гребнем моего стиха до самого рассвета
Расчесывать каштановые волоса.
3
По черным ступеням дней.
По черным ступеням толп
(Поэт или клоун? ) иду на руках
У меня тоски нет.
Только звенеть, только хлопать
Тарелками лун: дзин-бах!
А синий
Колпак
С бубенцами звезд: бах-дзин!
А солнце – на животе
И тихое помешательство рядом на четырех лапах:
«Отчего воете?»
Кость и тело с себя не снять ―
Не уйти из родной конюшни
И влачится кандалами песня
По черным ступеням дней.
4
Город, мира каменная корона
От зубца к зубцу с окраины и до окраины
Себя радугой над тобой гну.
В уши собираю, как в урны.
В Вавилоне чаемый,
Гуд.
Шумы несем мы в ведрах,
На грузовиках катим боль ―
Кто этот мудрый отрок
Бежит от тебя в поле?
Кличу:
«Гони сюда коров, овец и стада бычьи.
«На тонких плечах нам неси вязанки
«Зари,
«Для нас сбереги в ладошах журавлиный крик
«Осеннего спозаранка.
5
Отсюда: горбясь асфальт полз ―
На спине: Собор Исаакия ― хлеб хозяйский
И еще ― Колокольня Ивана ― рукоятью подъятый меч.
Оттуда: ржаное поле ―
«Здравствуй! миллиардом золотых языков
Веков трубы эту протрубят встречу.
На смерть
Разбиться голубой чаше в звездной оргии,
Вытечь вину зари на булыжную скатерть:
Сегодня вместе
Тесто стиха месить
Анатолию и Сергею!
Март 1920
