Семиреченский тигр
Он, как заря каракольская, рыж,
В нем каждая жила туга.
Во сне он грызет золоченый камыш
И нюхает след врага.
Долиной Карга, озером Туз
Идет он, как прежде ходил,
На юг ― обмакнуть обкусанный ус
В летучий балхашский ил.
Но вот он проснулся, рыча и дрожа,
Он прутья трясет, как кусты,
Смеются веселые сторожа,
Открыв широкие рты.
Светлы их глаза, а лица темны,
Их дело ― гнуть пятаки.
Пожаловал им хозяин тюрьмы
Зеленые воротники.
Они отвечают за жизнь и побег,
За шкуру царя озер,
Им платит деньги сам Гагенбек ―
Владелец морей и нор.
Звериным обличьем отмечен он
В своем ремесле непростом:
Он в кожаном кресле трубит, как слон,
Трясет тюленьим ластом.
Он рад, что добыча его непроста,
И гладит ладонью ладонь,
Пять метров от уха и до хвоста.
Бока ― полосатый огонь!
И пленник трясет железный тростник,
Намылив гневом клыки,
Но старший сторож смел и велик,
Он знает свои замки.
Ведь окрик готов у него на губах,
Он прям, высок и космат…
О пленных людях, тиграх и львах
Написаны сотни баллад.
И я стою перед строем строк,
Я слушаю их… Я нем,
Потому что/ Когти,/ Кровь/ и/ Клинок ―
Слова для больших поэм.
1927