«Неужели думаете серьезно вы, ―
Спрашивают у меня друзья, ―
Обнаружить библиотеку Грозного?»
«Да! ― отвечаю я. ―
Я не определил еще.
Где затаилось в земле
Это книгохранилище,
Но, возможно, и не в Кремле,
А скорее всего, уворовано
В годы смут, и по нынешний день
В Подмосковье оно замуровано
Под одною из деревень,
И как следует не дочитано,
Не разобрано до конца,
Под развалинами лежит оно
Я не знаю какого сельца.
Ведь бывали такие поместьица:
Если не по углам, ―
На чердак иль в подполье, под лестницу
Сваливали книжный хлам.
И давно уж исчезло именьице
И бурьяном покрылся пустырь,
А в земле ― никуда не денется ―
Все лежит: и старинный псалтырь,
И писанья премудрости греческой.
И с латинского перевод
О жестокости нечеловеческой,
А быть может, и наоборот ―
О терпеливости ангельской,
И какое-нибудь письмецо,
Например, королеве английской, ―
Все лежит тут как тут, налицо!
Но что бы там ни было обнаружено ―
Не изменится ничего,
Ибо люди дали заслуженно
Государю прозванье его,
И пускай это книгохранилище
Вдруг найдется хоть в шахте метро, ―
Никакая не сможет силища
Превратить злодеяний в добро.
И всургучься печать Иоаннова
В телевизор, в повторный фильм, ―
Ничего не изменится заново!
Факту этому для простофиль
Отыскать подтверждение некое
Окончательно я хочу,
И поэтому библиотеку я
Все настойчивее ищу!»
Спрашивают у меня друзья, ―
Обнаружить библиотеку Грозного?»
«Да! ― отвечаю я. ―
Я не определил еще.
Где затаилось в земле
Это книгохранилище,
Но, возможно, и не в Кремле,
А скорее всего, уворовано
В годы смут, и по нынешний день
В Подмосковье оно замуровано
Под одною из деревень,
И как следует не дочитано,
Не разобрано до конца,
Под развалинами лежит оно
Я не знаю какого сельца.
Ведь бывали такие поместьица:
Если не по углам, ―
На чердак иль в подполье, под лестницу
Сваливали книжный хлам.
И давно уж исчезло именьице
И бурьяном покрылся пустырь,
А в земле ― никуда не денется ―
Все лежит: и старинный псалтырь,
И писанья премудрости греческой.
И с латинского перевод
О жестокости нечеловеческой,
А быть может, и наоборот ―
О терпеливости ангельской,
И какое-нибудь письмецо,
Например, королеве английской, ―
Все лежит тут как тут, налицо!
Но что бы там ни было обнаружено ―
Не изменится ничего,
Ибо люди дали заслуженно
Государю прозванье его,
И пускай это книгохранилище
Вдруг найдется хоть в шахте метро, ―
Никакая не сможет силища
Превратить злодеяний в добро.
И всургучься печать Иоаннова
В телевизор, в повторный фильм, ―
Ничего не изменится заново!
Факту этому для простофиль
Отыскать подтверждение некое
Окончательно я хочу,
И поэтому библиотеку я
Все настойчивее ищу!»
