Действительность
С обыденностью тусклой
Вступает в спор, куда ни погляди…
Среди
Возвышенности
Среднерусской,
На широченнейшей ее груди,
В лесу, где я опенки собирал.
Не ожидая ничего иного,
Прекрасный камень, нет, не минерал,
А вроде как бы даже и коралл
Нашел я средь спокойствия земного.
Не объясню,
На что он был похож,
Но, на его любуючись красоты,
Колхозницы сказали:
«Это соты,
Давно окаменевшие!» /
Ну что ж,
Как вы хотите, чем угодно грезьте,
Как нравится, и говорите так,
Но. знаю я: на этом самом месте,
Где ныне разрастаются ивняк,
И горькие рябины, и ольшаник,
И березняк, просящийся в предбанник,
Чтоб веником повиснуть на косяк, ―
Здесь, в недрах недр, не высох, не иссяк,
А только дремлет Океан-изгнанник.
Он дремлет здесь, под каждою деревней.
Нет ни сирен в нем, ни океанид,
Но, самый первобытный, самый древний,
С лица Земли исчезнувший, хранит
Он всё, что надобно, уйдя в гранит.
Забыв о громовых своих раскатах
И потеряв рассветный ореол,
Один лишь путь обратно к нам нашел:
По буровым он скважинам пошел,
Чтоб подавать насыщенный рассол
Для солки шкур на мясокомбинатах ―
Густой, при девятнадцати мороза,
Рассол, не замерзающий зимой
И в холодильниках. /
«Какая проза!» ―
Вы говорите…
Да! Охвачен тьмой,
Забыв о том, как в небе звезды пылки,
Невольник недр, он милостиво льет
В зеленые и тусклые бутылки
Струю шипящих минеральных вод.
1965
С обыденностью тусклой
Вступает в спор, куда ни погляди…
Среди
Возвышенности
Среднерусской,
На широченнейшей ее груди,
В лесу, где я опенки собирал.
Не ожидая ничего иного,
Прекрасный камень, нет, не минерал,
А вроде как бы даже и коралл
Нашел я средь спокойствия земного.
Не объясню,
На что он был похож,
Но, на его любуючись красоты,
Колхозницы сказали:
«Это соты,
Давно окаменевшие!» /
Ну что ж,
Как вы хотите, чем угодно грезьте,
Как нравится, и говорите так,
Но. знаю я: на этом самом месте,
Где ныне разрастаются ивняк,
И горькие рябины, и ольшаник,
И березняк, просящийся в предбанник,
Чтоб веником повиснуть на косяк, ―
Здесь, в недрах недр, не высох, не иссяк,
А только дремлет Океан-изгнанник.
Он дремлет здесь, под каждою деревней.
Нет ни сирен в нем, ни океанид,
Но, самый первобытный, самый древний,
С лица Земли исчезнувший, хранит
Он всё, что надобно, уйдя в гранит.
Забыв о громовых своих раскатах
И потеряв рассветный ореол,
Один лишь путь обратно к нам нашел:
По буровым он скважинам пошел,
Чтоб подавать насыщенный рассол
Для солки шкур на мясокомбинатах ―
Густой, при девятнадцати мороза,
Рассол, не замерзающий зимой
И в холодильниках. /
«Какая проза!» ―
Вы говорите…
Да! Охвачен тьмой,
Забыв о том, как в небе звезды пылки,
Невольник недр, он милостиво льет
В зеленые и тусклые бутылки
Струю шипящих минеральных вод.
1965
