БЛЕК ЭНД УАЙТ
Если/ Гавану/ окинуть мигом ―
рай-страна,/ страна что надо.
Под пальмой/ на ножке/ стоят фламинго.
Цветет/ коларио/ по всей Ведадо.
В Гаване/ все/ разграничено четко:
у белых доллары,/ у черных ― нет.
Поэтому/ Вилли/ стоит со щеткой
у «Энри Клей энд Бок, лимитед».
Много/ за жизнь/ повымел Вилли ―
одних пылинок/ целый лес, ―
поэтому/ волос у Вилли/ вылез,
поэтому/ живот у Вилли/ влез.
Мал его радостей тусклый спектр:
шесть часов поспать на боку,
да разве что/ вор,/ портовой инспектор,
кинет/ негру/ цент на бегу.
От этой грязи скроешься разве?
Разве что/ стали б/ ходить на голове.
И то/ намели бы/ больше грязи:
волосьев тыщи,/ а ног―/ две.
Рядом/ шла/ нарядная Прадо.
То звякнет,/ то вспыхнет/ трехверстный джаз.
Дурню покажется,/ что и взаправду
бывший рай/ в Гаване как раз.
В мозгу у Вилли/ мало извилин,
мало всходов,/ мало посева.
Одно/ единственное/ вызубрил Вилли
тверже,/ чем камень/ памятника Масео:
«Белый/ ест/ ананас спелый,
черный―/ гнилью моченый.
Белую работу/ делает белый,
черную работу―/ черный».
Мало вопросов Вилли сверлили.
Но один был/ закорюка из закорюк.
И когда/ вопрос этот/ влезал в Вилли,
щетка/ падала/ из Виллиных рук.
И надо же случиться,/ чтоб как раз тогда
к королю сигарному/ Энри Клей
пришел,/ белей, чем облаков стада,
величественнейший из сахарных королей.
Негр/ подходит/ к туше дебелой:
«Ай бэг ёр пардон, мистер Брэгг!
Почему и сахар,/ белый-белый,
должен делать/ черный негр?
Черная сигара/ не идет в усах вам ―
она для негра/ с черными усами.
А если вы/ любите/ кофий с сахаром,
то сахар/ извольте/ делать сами».
Такой вопрос/ не проходит даром.
Король/ из белого/ становится желт.
Вывернулся/ король/ сообразно с ударом,
выбросил обе перчатки/ и ушел.
Цвели/ кругом/ чудеса ботаники.
Бананы/ сплетали/ сплошной кров.
Вытер/ негр/ о белые подштанники
руку,/ с носа утершую кровь.
Негр/ посопел подбитым носом,
поднял щетку,/ держась за скулу.
Откуда знать ему,/ что с таким вопросом
надо обращаться/ в Коминтерн,/ в Москву?
5/VII ― Гавана. / [1925]