НАШЕМУ ЮНОШЕСТВУ
На сотни эстрад бросает меня,
на тысячу глаз молодежи.
Как разны земли моей племена,
и разен язык/ и одежи!
Насилу,/ пот стирая с виска,
сквозь горло тоннеля узкого
пролез. / И, глуша прощаньем свистка,
рванулся/ курьерский/ с Курского!
Заводы. / Березы от леса до хат
бегут,/ листками вороча,
и чист,/ как будто слушаешь МХАТ,
московский говорочек.
Из-за горизонтов,/ лесами сломанных,
толпа надвигается/ мазанок.
Цветисты бочка/ из-под крыш соломенных,
окрашенные разно.
Стихов навезите целый мешок,
с таланта/ можете лопаться ―
в ответ/ снисходительно цедят смешок
уста/ украинца хлопца.
Пространства бегут,/ с хвоста нарастав,
их жарит/ солнце-кухарка.
И поезд/ уже/ бежит на Ростов,
далёко за дымный Харьков.
Поля―/ на мильоны хлебных тонн ―
как будто/ их гладят рубанки,
а в хлебной охре/ серебряный Дон
блестит/ позументом кубанки.
Ревем паровозом до хрипоты,
И вот/ началось кавказское ―
то головы сахара высят хребты,
то в солнце―/ пожарной каскою.
Лечу/ ущельями, свист приглушив.
Снегов и папах седины,
Сжимая кинжалы, стоят ингуши,
следят/ из седла/ осетины.
Верх/ гор―/ лед,
низ/ жар/ пьет,
и солнце льет йод.
Тифлисцев/ узнаешь и метров за сто:
гуляют часами жаркими,
в моднейших шляпах,/ в ботинках носастых,
этакими парижаками.
По-своему/ всякий/ зубрит азы,
аж цифры по-своему снятся им.
У каждого третьего―/ свой язык
и собственная нация.
Однажды,/ забросив в гостиницу хлам,
забыл,/ где я ночую.
Я/ адрес/ по-русски/ спросил у хохла,
хохол отвечал:/ ― Нэ чую. ―
Когда ж переходят/ к научной теме,
им/ рамки русского/ узки;
с Тифлисской/ Казанская академия
переписывается по-французски.
И я/ Париж люблю сверх мер
(красивы бульвары ночью!).
Ну, мало ли что―/ Бодлер,
Маларме/ и эдакое прочее!
Но нам ли,/ шагавшим в огне и воде
годами/ борьбой прожженными,
растить/ на смену себе/ бульвардье
французистыми пижонами!
Используй,/ кто был безъязык и гол,
свободу советской власти.
Ищите свой корень/ и свой глагол,
во тьму филологии влазьте.
Смотрите на жизнь/ без очков и шор,
глазами жадными цапайте
все то,/ что у вашей земли хорошо
и что хорошо на Западе.
Но нету места/ злобы мазку,
не мажьте красные души!
Товарищи юноши,/ взгляд ― на Москву,
на русский вострите уши!
Да будь я/ и негром преклонных годов,
и то,/ без унынья и лени,
я русский бы выучил/ только за то,
что им/ разговаривал Ленин.
Когда/ Октябрь орудийных бурь
по улицам/ кровью лился,
я знаю,/ в Москве решали судьбу
и Киевов/ и Тифлисов.
Москва/ для нас/ не державный аркан,
ведущий земли за нами,
Москва/ не как русскому мне дорога,
а как огневое знамя!
Три/ разных истока/ во мне/ речевых.
Я/ не из кацапов-разинь.
Я―/ дедом казак,/ другим―/ сечевик,
а по рожденью/ грузин.
Три/ разных капли/ в себе совмещав,
беру я/ право вот это ―
покрыть/ всесоюзных совмещан.
И ваших/ и русопетов.
[1927]