ПРОЧТИ И КАТАЙ В ПАРИЖ И В КИТАЙ
Собирайтесь, ребятишки,
наберите в руки книжки.
Вас/ по разным странам света
покатает песня эта.
Начинается земля,
как известно, от Кремля.
За морем,/ за сушею ―
коммунистов слушают.
Те, кто работают,
слушают с охотою.
А буржуям этот голос
подымает дыбом волос.
От Кремля, в котором были,
мы летим в автомобиле
прямо на аэродром.
Здесь стоит/ и треск и гром.
По поляне люди ходят,
самолету винт заводят.
Подходи,/ не робей,
расправляй галстучки
и лети, как воробей,
даже/ как ласточка!
Туча нам помеха ли?
Взяли и объехали!
Помни, кто глазеть полез, ―
рот зажмите крепко,
чтоб не плюнуть с поднебес
дяденьке на кепку.
Опускаемся в Париже,
осмотреть Париж поближе.
Пошли сюда,/ пошли туда ―
везде одни французы.
Часть населения худа,
а часть другая―/ с пузом.
Куда б в Париже ни пошел,
картину видишь ту же:
живет богатый хорошо,
а бедный―/ много хуже.
Среди Парижа ― башня
высокая страшно.
Везет нас поезд/ целый день,
то лес,/ то город мимо.
И/ мимо ихних деревень
летим/ с хвостом из дыма.
Качает пароход вода.
Лебедка тянет лапу ―
подняла лапой чемодан,
а мы идем по трапу.
Пароход полный,
а кругом волны,
высоки и со́лоны.
Волны злятся―/ горы вод
смыть грозятся пароход.
Ветер,/ бурей не маши нам:
быстро движет нас машина;
под кормой крутя винтом,
погоняет этот дом.
Доехали до берега ―
тут и Америка.
Издали―/ как будто горки,
ближе ― будто горы тыщей, ―
вот какие/ в Нью-Йорке
стоэтажные домища.
Все дни народ снует вокруг
с поспешностью блошиною,
не тратит/ зря―/ ни ног, ни рук,
а всё/ творит машиною.
Как санки/ по снегу/ без пыли
скользят горой покатою,
так здесь/ скользят автомобили,
и в них/ сидят богатые.
Опять седобородый дым.
(Не бреет поезд бороду!)
Летим к волне другой воды,
летим к другому городу.
Хорош, да не близко
город Сан-Франциско.
Отсюда/ вновь/ за океан
плывут такие, как и я.
Среди океана/ стоят острова,
здесь люди другие,/ и лес, и трава.
Проехали,/ и вот/ она ―
японская страна.
Легко представить можете
жителя Японии:
если мы ― как лошади,
то они―/ как пони.
Деревья здесь невелики.
Строенья/ роста маленького.
Весной,/ куда глаза ни кинь ―
сады/ в деревьях карликовых.
На острове/ гора гулка́,
дымит,/ гудит гора-вулкан.
И вдруг/ проснется поутру
и хлынет/ лавой на́ дом.
Но люди/ не бросают труд.
Нельзя. / Работать надо.
Отсюда за морем―/ Китай.
Садись/ и за море катай.
От солнца Китай/ пожелтел и высох.
Родина чая. / Родина риса.
Неплохо:/ блюдо рисовой каши
и чай―/ из разрисованных чашек.
Но рис/ и чай/ не всегда у китайца, ―
английский купец на китайца/ кидается:
«Отдавайте нам еду,
а не то―/ войной иду!
На людях/ мы/ кататься привыкши.
Китайцев таких/ называем «рикши».
В рабочих привыкли всаживать/ пули.
Рабочих таких/ называем «ку́ли».
Мальчик китайский/ русскому рад.
Встречает нас,/ как брата брат,
Мы не грабители ―
мы их не обидели.
За это/ на нас/ богатей английский
сжимает кулак,/ завидевши близко.
Едем схорониться
к советской границе.
Через Сибирь вас/ провозит экспресс.
Лес да горы,/ горы и лес.
И вот/ через 15 [пятнадцать] дней
опять Москва―/ гуляйте в ней.
Разевают дети рот.
― Мы же/ ехали вперед,
а приехали туда же.
Это странно,/ страшно даже.
Маяковский,/ ждем ответа.
Почему случилось это? ―
А я ему: ―
Потому,
что земля кругла,
нет на ней угла ―
вроде мячика
в руке у мальчика.
[1927]