СЕБЕ, ЛЮБИМОМУ, ПОСВЯЩАЕТ ЭТИ СТРОКИ АВТОР
Четыре. / Тяжелые, как удар.
«Кесарево кесарю ― богу богово».
А такому,/ как я,/ ткнуться куда?
Где для меня уготовано логово?
Если б был я/ маленький,/ как Великий океан, ―
на цыпочки б волн встал,/ приливом ласкался к луне бы.
Где любимую найти мне,/ такую, как и я?
Такая не уместилась бы в крохотное небо!
О, если б я нищ был! / Как миллиардер!
Что деньги душе? / Ненасытный вор в ней.
Моих желаний разнузданной орде
не хватит золота всех Калифорний.
Если б быть мне косноязычным,/ как Дант/ или Петрарка!
Душу к одной зажечь! / Стихами велеть истлеть ей!
И слова/ и любовь моя―/ триумфальная арка:
пышно,/ бесследно пройдут сквозь нее/ любовницы всех столетий.
О, если б был я/ тихий,/ как гром, ―
ныл бы,/ дрожью объял бы земли одряхлевший скит.
Я/ если всей его мощью/ выреву голос огромный ―
кометы заломят горящие руки,/ бросятся вниз с тоски.
Я бы глаз лучами грыз ночи ―
о, если б был я/ тусклый,/ как солнце!
Очень мне надо/ сияньем моим поить
земли отощавшее лонце!
Пройду,/ любовищу мою волоча.
В какой ночи,/ бредовой,/ недужной,
какими Голиафами я зачат ―
такой большой/ и такой ненужный?
[1916]