СИФИЛИС
Пароход подошел,/ завыл,/ погудел ―
и скован,/ как каторжник беглый.
На палубе/ 700 [семьсот] человек людей,
остальные―/ негры.
Подплыл/ катерок/ с одного бочка.
Вбежав/ по лесенке хромой,
осматривал/ врач в роговых очках:
«Которые с трахомой?»
Припудрив прыщи/ и наружность вымыв,
с кокетством себя волоча,
первый класс/ дефилировал/ мимо
улыбавшегося врача.
Дым/ голубой/ из двустволки ноздрей
колечком/ единым/ свив,
первым/ шел/ в алмазной заре
свиной король―/ Свифт.
Трубка/ воняет,/ в метр длиной.
Попробуй к такому―/ полезь!
Под шелком кальсон,/ под батистом-лино
поди,/ разбери болезнь.
«Остров,/ дай/ воздержанья зарок!
Остановить велите!»
Но взял/ капитан/ под козырек,
и спущен Свифт―/ сифилитик.
За первым классом/ шел второй.
Исследуя/ этот класс,
врач/ удивлялся,/ что ноздри с дырой, ―
лез/ и в ухо/ и в глаз.
Врач смотрел,/ губу своротив,
нос/ под очками/ взморща.
Врач/ троих/ послал в карантин
из/ второклассного сборища.
За вторым/ надвигался/ третий класс,
черный от негритья.
Врач посмотрел:/ четвертый час,
время коктейлей/ питья.
― Гоните обратно/ трюму в щель!
Больные―/ видно и так.
Грязный вид… / И вообще ―
оспа не привита. ―
У негра/ виски/ ревмя ревут.
Валяется/ в трюме/ Том.
Назавтра/ Тому/ оспу привьют ―
и Том/ возвратится в дом.
На берегу/ у Тома/ жена.
Волоса/ густые, как нефть.
И кожа ее/ черна и жирна,
как вакса/ «Черный лев».
Пока/ по работам/ Том болтается, ―
у Кубы/ губа не дура ―
жену его/ прогнали с плантаций
за неотработку/ натурой.
Луна/ в океан/ накидала монет,
хоть сбросся,/ вбежав на насыпь!
Недели/ ни хлеба,/ ни мяса нет.
Недели―/ одни ананасы.
Опять/ пароход/ привинтило винтом.
Следующий―/ через недели!
Как дождаться/ с голодным ртом?
― Забыл,/ разлюбил,/ забросил Том!
С белой/ рогожу/ делит! ―
Не заработать ей/ и не скрасть.
Везде/ полисмены под зонтиком.
А мистеру Свифту/ последнюю страсть
раздула/ эта экзотика.
Потело/ тело/ под бельецом
от черненького мясца.
Он тыкал/ доллары/ в руку, в лицо,
в голодные месяца.
Схватились―/ желудок,/ пустой давно,
и верности тяжеловес.
Она/ решила отчетливо:/ «No!», ―
и глухо сказала:/ «Jes!».
Уже/ на дверь/ плечом напирал
подгнивший мистер Свифт.
Его/ и ее/ наверх/ в номера
взвинтил/ услужливый лифт.
Явился/ Том/ через два денька.
Неделю/ спал без просыпа.
И рад был,/ что есть/ и хлеб,/ и деньга
и что не будет оспы.
Но день пришел,/ и у кож/ в темноте
узор непонятный впеплен.
И дети/ у матери в животе
онемевали/ и слепли.
Суставы ломая/ день ото дня,
года календарные вылистаны,
и кто-то/ у тел/ половину отнял
и вытянул руки/ для милостыни.
Внимание/ к негру/ стало особое.
Когда/ собиралась паства,
морали/ наглядное это пособие
показывал/ постный пастор:
«Карает бог/ и его/ и ее
за то, что/ водила гостей!»
И слазило/ черного мяса гнилье
с гнилых/ негритянских костей.
В политику/ этим/ не думал ввязаться я.
А так―/ срисовал для видика.
Одни говорят―/ «цивилизация»,
другие―/ «колониальная политика».
[1926]