СКАЗКА О ПЕТЕ, ТОЛСТОМ РЕБЕНКЕ, И О СИМЕ, КОТОРЫЙ ТОНКИЙ
Жили были/ Сима с Петей.
Сима с Петей/ были дети.
Пете 5 [пять],/ а Симе 7 [семь] ―
и 12 [двенадцать] вместе всем.
Петин папа/ был преважным:
в доме жил пятиэтажном
и, как важный господин,
в целом доме/ жил один.
Очень толстый,/ очень лысый,
злее самой злющей крысы.
В лавке сластью торговал,
даром сласти не давал.
Сам себе под вечер в дом
сто пакетов нес с трудом,
а за папой,/ друг за другом,
сто корзин несет прислуга.
Ест он,/ с Петею деля,
мармелад и кренделя.
Съест/ и ручкой маме машет: ―
Положи еще, мамаша! ―
Петя/ взял/ варенье в вазе,
прямо в вазу мордой лазит.
Грязен он, по-моему,
как ведро с помоями.
Ест он целый день,/ и глядь ―
Пете некогда гулять.
С час поковыряв в носу,
спит в двенадцатом часу.
Дрянь и Петя/ и родители:
общий вид их отвратителен.
Ясно/ даже и ежу ―
этот Петя/ был буржуй.
Сима/ тоже/ жил с отцом,
залихватским кузнецом.
Папа ― сильный,/ на заводе
с молотками дружбу водит.
Он в любую из минут
подымает пальцем пуд.
Папа явится под вечер,
поздоровавшись для встречи,
скажет маме:/ ― Ну-ка,/ щи
нам с товарищем тащи! ―
Кашу съев/ да щи с краюшкой,
пьют чаи цветастой кружкой.
У рабочих денег нету.
Симе/ в редкость есть конфету.
Но зато/ она и слаще,
чем для Пети/ целый ящик.
Чай попив,/ во весь опор
Сима с папой/ мчат во двор.
Симин папа/ всех умнее,
всё на свете он умеет.
Колесо нашел/ и рад,
сделал Симе самокат.
Сима тоже деловит:
у него серьезный вид.
Хоть ручонки и тонки,
трудится вперегонки.
Из мешка,/ на радость всем,
Сима сам смастачил шлем.
Красную надев звезду,
Сима всех сумел бы вздуть!
Да не хочет―/ не дерется!
Друг ребячьего народца.
Сима чистый,/ чище мыла.
Мылся сам,/ и мама мыла.
Вид у Симы крепыша,
пышет, радостью дыша.
Ровно в восемь/ Сима спит.
Спит, как надо―/ не сопит.
Птицы с песней пролетали,
пели:/ «Сима ― пролетарий!»
Петя,/ выйдя на балкончик,
жадно лопал сладкий пончик:
словно дождик по трубе,
льет варенье по губе.
Четверней лохматых ног
шел мохнатенький щенок.
Сел. / Глаза на Петю вскинул: ―
Дай мне, Петя, половину!
При моем щенячьем росте
не угрызть мне толстой кости.
Я сильнее прочих блюд
эти пончики люблю.
Да никак не купишь их:
заработков никаких. ―
Но у Пети/ грозный вид.
Отвернуться норовит.
Не упросишь этой злюни.
Щен сидит,/ глотает слюни.
Невтерпеж,/ поднялся―/ скок,
впился в пончиковый бок.
Петя,/ посинев от злости,
отшвырнул щенка за хвостик.
Нос/ и четверо колен
об земь в кровь расквасил щен.
Омочив слезами садик,
сел щенок на битый задик.
Изо всех щенячьих сил
нищий щен заголосил: ―
Ну, и жизнь―/ не пей, не жуй!
Обижает нас буржуй.
Выйди, зверь и птичка!
Накажи обидчика! ―
Вдруг,/ откуда ни возьмись,
сто ворон слетают вниз.
Весь оскаленный, шакал
из-за леса пришагал.
За шакалом/ волочится
разужасная волчица.
А за ней,/ на три версты
распустив свои хвосты,
два огромных крокодила.
Как их мама уродила?!
Ощетинивши затылки,
выставляя зубы-вилки
и подняв хвостища-плети,
подступают звери к Пете.
― Ах, жадаба! / Ах ты, злюка!
Уязви тебя гадюка!
Ах ты, злюка! / Ах, жадаба!
Чтоб тебя сожрала жаба!
Мы/ тебя/ сию минутку,
как поджаренную утку,
так съедим/ или ина́че.
Угнетатель ты зверячий! ―
И шакал,/ как только мог,
хвать пузана/ за пупок!
Тут/ на Петю/ понемногу
крокодил нацелил ногу
и брыкнул,/ как футболист.
― Уходи! / Катись! / Вались! ―
Плохо Пете. / Пете больно.
Петя мчит,/ как мяч футбольный.
Долетел,/ от шишек страшный,
аж/ до Сухаревой башни.
Для принятья строгих мер ―
к Пете милиционер.
Говорит он грозно Пете: ―
Ты ж не на велосипеде!
Что ты скачешь, дрянный мальчик?
Ты ведь мальчик,/ а не мячик.
Беспорядки! / Сущий яд ―
дети этих буржуят!
Образина милая,
как твоя фамилия? ―
Петя стал белей, чем гусь: ―
Петр Буржуйчиков зовусь.
― Где живешь,/ мальчишка гадкий?
― На Собачьевой/ площадке. ―
Собеседник Петю взял,
вчетверо перевязал,
затянул покрепче узел,
поплевал ему на пузо.
Грозно/ вынул/ страшный страж
свой чернильный карандаш,
вывел адрес без помарки.
Две/ на зад/ наклеил марки,
а на нос/ ― не зря ж торчать! ―
сургучовую печать.
Сунул Петю/ за щеку
почтовому ящику.
Щелка узкая в железе,
Петя толст―/ пищит, да лезет.
― Уважаемый папаша,
получайте/ чадо ваше!
Сказка сказкой,/ а щенок
ковылял четверкой ног.
Ковылял щенок,/ а мимо
проходил известный Сима,
получивший/ от отца
что-то вроде леденца.
Щений голод видит Сима,
и ему/ невыносимо.
Крикнул,/ выпятивши грудь: ―
Кто посмел щенка отдуть?
Объявляю/ к общей гласности:
все щенята/ в безопасности!
Я защитник слабого
и четверолапого. ―
Взял конфету из-за щек.
― На́, товарищ! / ешь, щенок! ―
Проглотил щенок/ и стал
кланяться концом хвоста.
Сел на ляжечки/ и вот
Симе лапу подает.
― Спасибо/ от всей щенячьей души!
Люби бедняков,/ богатых круши!
Узнается из конфет,
добрый мальчик/ или нет.
Животные домашние ―
тебе/ друзья всегдашние. ―
Замолчал щенок,/ и тут
появляется верблюд.
Зад широкий,/ морда у́же,
весь из шерсти из верблюжьей.
― Я/ рабочий честный скот,
вот штаны,/ и куртка вот!
Чтобы их тебе принесть,
сам/ на брюхе/ выстриг шерсть.
А потом пришел рабочий,
взял с собою/ шерсти клочья.
Чтобы шерсть была тонка,
день работал у станка. ―
За верблюдиной баранчик
преподносит барабанчик
собственного пузыря.
― Барабаньте, чуть заря! ―
А ближайший красный мак,
цветший, как советский флаг,
не подавши даже голоса,
сам/ на Симу прикололся.
У зверей/ восторг на морде: ―
Это/ Симе/ красный орден! ―
Смех всеобщий пять минут.
В это время,/ тут как тут,
шла четверка/ из ребят,
развеселых октябрят.
Ходят час,/ не могут стать.
― Где нам пятого достать?
Как бы нам помножиться? ―
Обернули рожицы.
Тут фигура Симина.
― Вот кто нужен именно! ―
Храбрый,/ добрый,/ сильный,/ смелый!
Видно ― красный,/ а не белый.
И без всяких разногласий
обратился к Симе Вася: ―
Заживем пятеркой братской,
звездочкою октябрятской? ―
Вася,/ Вера,/ Оля,/ Ваня
с Симой ходят, барабаня.
Щеник,/ радостью пылая,
впереди несется, лая.
Перед ними/ автобусы
рассыпаются, как бусы.
Вся милиция/ как есть
отдает отряду честь.
Сказка сказкою,/ а Петя
едет, как письмо, в пакете.
Ехал долго он и еле
был доставлен в две недели.
Почтальон промеж бумажками
сунул в сумку вверх тормашками.
Проработав три часа,
начал путать адреса.
Сдал, разиня из разинь,
не домой, а в магазин.
Петя,/ скисши от поста,
распечатался и встал.
Петя/ плоский, как рубли.
Он уже не шар,/ а блин.
Воскресенье―/ в лавке пусто.
Петя/ вмиг приходит в чувство
и, взглянув на продовольствие,
расплывается от удовольствия.
Рот раскрыл,/ слюна на нем.
― Ну, ― сказал,―/ с чего начнем?
Запустил в конфеты горсти
и отправил в рот для скорости.
Ел он, ел/ и еле-еле
все прикончил карамели.
Петя, переевши сласть,
начал в пасть закуски класть
и сожрал по сей причине
все колбасы и ветчины.
Худобы в помине нет,
весь налился,/ как ранет.
Все консервы Петя ловкий
скушал вместе с упаковкой.
Все глотает, не жуя:
аппетит у буржуя!
Без усилий/ и без боли
съел четыре пуда соли.
Так наелся,/ что не мог
устоять на паре ног.
Петя думает:/ «Ну, что же!
Дальше/ буду/ кушать лежа».
Нет еды,/ но он не сыт,
слопал гири и весы.
Видано ли это в мире,
чтоб ребенок/ лопал гири?!
Петя―/ жадности образчик;
гири хрустнули,/ как хрящик.
Пузу отдыха не дав,
вгрызся он в железный шкаф.
Шкаф сжевал/ 0и новый ищет…
Вздулся вербною свинищей.
С аппетитом сладу нет.
Взял/ губой/ велосипед ―
съел колеса,/ ест педали…
Тут их только и видали!
Но не сладил Петя бедный
с шиною велосипедной
С грустью/ объявляю вам:
Петя/ лопнул пополам.
Дом/ в минуту/ с места срыв,
загремел ужасный взрыв.
Люди прыгают, дрожа.
«Это, ― думают, ― пожар!»
От вели́ка до мала́
все звонят в колокола.
Вся в сигналах каланча,
все насосы волочат.
Подымая тучи пыли,
носятся автомобили.
Кони десяти мастей.
Сбор пожарных всех частей.
Впереди/ на видном месте
вскачь несется/ сам брандмейстер.
Сказка сказкою,/ а Сима
ходит городом/ и мимо.
Вместе с Симою в ряд
весь отряд октябрят.
Все живут в отряде дружно,
каждый делает что нужно, ―
как товарищ,/ если туго,
каждый/ выручит друг друга.
Радуется публика ―
детская республика.
Воскресенье. / Сима рад,
за город ведет отряд.
В небе флаг полощется,
дети вышли в рощицу.
Дети сели на лужок,
надо завтракать ужо.
Сима, к выдумкам востер,
в пять минут разжег костер.
Только уголь заалел,
стал картошку печь в золе.
Почернел картошкин бок.
Сима вынул,/ 0крикнул:/ ― Спёк! ―
Но печален голос Оли: ―
Есть картошка,/ нету соли. ―
Плохо детям,/ хоть кричи,
приуныли, как грачи.
Вдруг/ раздался страшный гром.
Дети/ стихли впятером.
Луг и роща в панике.
Тут/ к ногам компанийки
в двух мешках упала соль ―
ешь, компания,/ изволь!
Вслед за солью/ с неба/ градом
монпасье/ с доставкой на дом.
Льет и сыплет,/ к общей радости,
булки всякие/ и сладости.
Смех средь маленького люда: ―
Вот так чудо! / чудо-юдо!
Нет,/ не чудо это, дети,
а ― из лопнувшего Пети.
Все, что лопал Петя толстый,
рассыпается на версты.
Липнем льет/ и валит валом ―
так беднягу разорвало.
Масса хлеба,/ сласти масса ―
и сосиски,/ и колбасы!
Сели дети,/ и отряд
съел с восторгом всё подряд.
Пир горою и щенку:
съест/ и вновь набьет щеку ―
кожицею от колбаски.
Кончен пир―/ конец и сказке.
Сказка сказкою,/ а вы вот
сделайте из сказки вывод.
Полюбите, дети, труд ―
как написано тут.
Защищайте/ всех, кто слаб,
от буржуевых лап.
Вот и вырастете―/ истыми
силачами-коммунистами.
[1925]