ВЕЧЕР
Уж день бледнеющий скрывался
В багряных западных странах,
И мрак струями разливался
На голубых небес полях.
Почили бури, ветры рьяны
На лоне бездн, в утесах гор;
В морях волнуясь злато-рдяны,
Являл багровый вечер взор.
С светилом кротким дня прощаясь,
На грудь Морфея опираясь,
Во исступлении драгом
Природа нежная молчала,
Под кровом тишины дремала;
И я, простившись с быстрым днем,
С заботой алчной, суетами,
Иду кровавый пот омыть,
Горяще сердце прохладить
Покоя сладкого струями.
Иду под тихий, низкий кров,
В мое жилье уединенно,
Где дружба, простота, любовь
Готовят счастье мне священно.
Не роскошь, низких душ кумир,
Не сонм утех, забав презренный,
Не сладкогласны тоны лир
Мои днесь члены отягченны
К покою будут призывать:
Улыбка дружества усердна,
Спокойна совесть, чиста, верна,
Мой рай, моих веселий мать.
Весна прекрасною рукою
Дерновый одр украсит мой,
Труд дневный позовет к покою.
Души моей тиран презлой,
О скука, фурия надменна!
Ты в час сей будешь умерщвленна,
Иссякнет яд твой для меня!
Но, ах! когда вещаю я!
Почто горячие ручьями
Стремятся слезы из очей
И сердце томное с словами
Трепещет во груди моей?
Сие ли признак счастья, свойство?
Таков, таков ли мой покой?
Терплю в день муки, беспокойство,
В ночь плакать я иду домой,
В поту, в трудах, в заботах страшных
Мне днем скучает солнца свет;
А ночью сон в мечтах ужасных
Мой скорбный дух терзает, рвет;
Что ложе кроткое, смиренно
Мое, слезами омоченно,
Сие ль завидный жребий мой?
И что ж тоски моей причина?
Ах, мысль о родине драгой,
Несчастий горестных пучина,
Протекшие златые дни,
Друзей возлюбленных лишенье ―
Вот лютое мое мученье!
Вот скорби лишь мои одни!
Шлем юности с меня срывая,
Железны узы налагая,
Мне время грозно говорит:
«Ты в свет вступил! терпи несчастья
И бодрствуй в бурные ненастья,
Лей слезы, рвись, так рок велит.
Склони хребет забот под бремя,
Ищи ты редко счастья семя
И на своей земле взращай,
Себя и бурный свет познай!»
Какой урок, судьба, премена
Для нежных молодых сердец,
Для коих юность драгоценна
Была щит, мир, краса, венец!
Для коих радость усмехалась,
Природа нежна улыбалась,
Для коих жизнь ― приятный сон,
Которы в сладком упоенье,
В блаженном, ангельском забвенье
Не знали к счастию препон;
Не знали, что и их мечтанье
Когда-нибудь пройдет, как дым,
И что их милое стяжанье,
Беспечность, улетит за ним?
Но, ах! Сатурн свирепый, страшный
Разит! ― и под его косой
Трещит столетний дуб, ужасный,
И розы вянет жизнь драгой,
И яры бездны исчезают,
И малы реки иссякают;
Разит, ломает, рвет ― и младость,
И наша младость так, как цвет,
Поблекнет, вянет, пропадет;
Исчезнет мир, спокойство, радость.
Угрюма осень жизни злой,
Шумяща влажными крылами,
Лазурный горизонт над нами
Покроет скучной, томной мглой.
Ревущи тучи бед ужасных
Примчит к нам время на крылах,
Примчатся к нам заботы алчны,
Чтобы терзать в своих когтях.
Тогда-то случай дерзновенный
Сорвет завесу с наших глаз,
И в новый свет, нам неизвестный,
Введет противу воли нас;
Введет! ― и роза, цвет прекрасный,
Расти уж будет на песках,
И смертный, слабостью злосчастный
Свой строит храм ― на суетах!
И я спокойством наслаждался,
И для меня весна цвела,
Невинной радостью питался,
Природа мой покров была.
Красой своей меня пленяя
И тьмою уст ко мне вещая,
Была учитель первый мой;
Трясуща небеса громами
И море покрывая мглой,
Вещала будто бы словами:
«Смотри, вот сила, власть моя!»
Иль пламенны дожди лия,
Иль бурных вод расторгнув цепи,
Иль ветров льдистые заклепы,
Или в грудях кремнистых гор,
В кипящих адом безднах мрачных,
Между стихий свирепых, страшных
Всесильным перстом движа спор,
И, вдруг раздрав гранитны скалы
Иль взбросив горы к облакам,
Горящие рекой кристаллы
Из жерл проливши по лугам,
С ужасным треском, шумом, громом
Свершала казни над Содомом,
Трясла от страха тьму веков ―
Вот месть против моих врагов!
С ударом долу повергался
И прах слезами растворял,
С ударом чтить добро я клялся
И мстящу руку лобызал.
Мой глас по рощам раздавался,
Природы в недрах отозвался,
И мой закон запечатлен.
Святая кротка добродетель,
Спокойства нашего содетель!
Тобой одной я был пленен:
Сколь мог ― хранить устав твой тщился,
Где падал ― слабость признавал,
Другого осудить страшился,
Простя себя ― другим прощал.
Мне жизнь была ― цепь услаждений,
А ты, возлюбленна страна,
Небесных образцом селений,
Была ты раем для меня!
Но, ах! всегда ль луга пестрятся
Цветами нежныя весны?
Всегда ли дерева гордятся,
В зеленый цвет облечены?
Не часто ль час иль миг единый
Труд рушит множества веков?
И ежели Сатурн несытый
В плачевный, мрачный вид гробов
Преобращает горды стены
И царства, славой вознесенны, ―
То храмик счастья моего,
На бурном море утвержденный,
Из ломка льда сооруженный,
Возмог ли снесть удар его?
Воззрел! ― строенье затрещало,
Подвиглось, развалилось, пало,
Всё случай злой с землей сровнял,
И я ― как будто счастлив вечно
На свете здешнем не бывал;
Иль будто в сне я скоротечном
Мечтал о днях драгих, златых,
Проснулся и ― уж нету их.
Луч юности драгой, прекрасной
Исчез тогда передо мной,
В пучине некоей я мрачной
Бродил чуть с блещущей свечой;
Там страсти лютые, несметны
Змиев под видом разноцветных
Шипели, ползая в цветах;
В лазурных блещущих огнях
Мне мира суеты блистали,
Влекли к себе, меня пленяли,
И, ах! угодно так судьбам,
Я плену их поработился,
Не внял родительским слезам,
Друзей оставил ― удалился,
Летел за льстивою мечтой,
Летел и не владел собой.
Увы! кто мог сопротивляться
Движеньям сердца своего?
Кто с сердцем мог своим сражаться?
Я мучусь, рвусь и ― чту его!
Оно влекло меня всей силой
Досель из родины драгой;
Теперь и в сей стране постылой
Уж мучит, рвет мой дух тоской.
Уже трекратно здесь цветами
Пестрились горы и луга,
Трекратно дерева плодами
И муравой цвели брега.
Но в общей радости согласной
Не мог участвовать мой дух:
Древа, цветы и воды ясны ―
Всё мрачно зрелось мне вокруг.
Печаль, что сердце мне снедала,
Казалось, весь пространный свет
Собой наполнив, помрачала.
Вот грусти моея предмет!
Священна тишина, спустися!
Простри свой жезл в поля, в луга!
Пусть сном вселенна осенится,
Престанут волны бить в брега!
Умолкнут бури разъяренны,
В утесах гор запечатленны.
Пусть всё под сенью рук твоих
Заснет на лоне безмятежном,
Пусть всё, кроме лишь мук моих!
На столп опершись безнадежный,
Что силен потрясти зефир,
Могу ль иметь я в сердце радость,
В унылой жизни ― прежню сладость,
В душе смущенной ― тихий мир?
И сон, несчастных утешитель,
Отрада всех, благотворитель,
И сладкий сон от глаз бежит,
Светящих теплыми слезами,
И между гордыми стенами
Любимцев счастия блажит.
Я не хочу их пышной доле
Отсель завидовать отнюдь:
Судеб покорен сильной воле,
Сношу их дар ― их грозный суд,
Они беды ко мне послали
И вместе утешеньем дали
Мне слезы, силы рассуждать.
О вечер сладостный, прелестный!
Под сению твоей любезной,
Оставив шумный, скучный град,
Когда на лоно сна склонится
Воззванный царь светил тобой,
Мой дух смущенный устремится
В пределы родины драгой.
Тут вспомню о друзьях я милых,
Об матери, отце моем
И в мыслях мрачных и унылых
Вздохну ― и горьких слез ручьем
Я чувства сердца обнаружу.
Ты во цветы вливаешь душу,
Во перлах слез, в росе живой:
Я током слез моих омою
Растерзанную грудь тоскою,
И оживлю в ней ― мир драгой.