ДНЕВАЛЬНЫЙ
Три помкомвзвода командуют/ на оборонном участке.
Те, что на флангах,/ у них несомненно/ какой-то/ талант.
А, впрочем, все в обороне/ постреливают/ для острастки,
И соседями слева и справа/ восхищаешься ты, лейтенант.
Ты сперва повторял/ их излюбленные слова
(«Стойте справа! Проходите слева!! / Ать-два! Ать-два!»),
Чужим словам/ восторженно подражая,
И жизнь у тебя/ спокойной была сперва,
Потому что была она не совсем чужая,
Потому что чужими были/ только чужие слова.
Но этого мало тебе показалось, брат,
На участке растянутом,/ недостаточно плотном/ и слишком хрупком.
Чтоб сравняться с теми,/ кто справа и слева стоят,
Надо было/ не только чужим словам подражать,/ но и чужим поступкам.
Надо было решиться―/ ступить на чужие стези
Тех, кто, командуя флангами,/ жил в блиндажах, вблизи.
И не обладая/ философическим легкомыслием/ соседа, живущего справа,
Ты пошел по его стопам, по его стопам,
В том, что творишь,/ разбираясь довольно слабо
И опрокинув для храбрости/ не один стакан.
Не обладая особенностями/ соседа, живущего слева, ―
Над мирным холодом артистизма,/ жестокостью и простотой,
Ты по его следам/ пошел, озираясь слепо,
Сразу стараясь вышагивать/ по этой стезе и по той.
Конечно,/ взять языка―/ это честь и слава,
Хотя в обороне/ задача эта/ особенно нелегка,
Но подражая/ соседям, стоящим слева и справа,
Ты храбро в тыл отправляешься,/ на поиски языка.
Вот связал оглушенного. / До чего же тяжел, постылый.
Вот сидишь растерянно,/ парабеллум трофейный держа,
И размышляешь, прикидываешь:/ ну а хватит ли силы,
Чтоб дотащить/ проклятого,/ взятого,/ до ближайшего блиндажа…
Как же,/ мыслишь,/ из положения этого/ выйду?
Почему соседям слева и справа/ всегда фартит?
И обязательно надо/ на ком-то сорвать обиду,
И не только обиду,/ а что-то похожее на аппетит.
Как вдруг/ тебе на глаза/ попадается/ начхим-бедолага,
И ты внушаешь себе,/ что именно он/ во всем виноват,
И надо его,/ для своего/ и для всеобщего блага,
Отправить в штрафбат/ и посредством штрафбата/ в ад.
В общем,/ сдать его, так сказать,/ в обезличку,
Ибо он виноват/ и к тому же еще без вины.
В сущности/ он не начхим,/ но такую забавную кличку
Ты дал ему/ еще в самом начале войны.
Бедолага этот/ крутит ручку своей шарманки
И собирается в будущем,/ если оно суждено,
Сыграть кого-нибудь/ вроде Гамлета на Таганке
Или исполнить фон Штирлица/ в многосерийном кино.
На войне,/ сами знаете,/ существуют свои законы,
Но себя самого/ невозможно ничем обмануть,
И душа твоя чует, что приговоренный
Не причастен/ к тревогам и бедам/ твоим/ ничуть.
А солнце,/ как в песне,/ всходит,/ и так же, как в песне,/ заходит,
И молчат на нейтральной за бруствером/ северо-западные снега.
И только один дневальный/ о том, что здесь происходит,
Догадывается, поскольку/ зимняя ночь долга.
1979