Мукачево, дыра, погибель, ад,
Тебя опять, как в час прощанья, вижу.
На каменном полу в костеле стой,
И слушай, как орган играет ржавый.
Смотри, как похваляясь красотой
Перед Мадонной, в храмине пустой
Кадит блюститель веры моложавый.
Крест на стене. И, мучаясь от ран,
Загадочно молчит владыка рая.
Дружинники у входа в ресторан
Стоят и ждут, свинчатками играя.
В единственной пивной бифштекс готов.
И, наклонясь над клавишами низко,
Венгерский танец Брамса для скотов
Играет пожилая пианистка.
Затверженно бренчит и тяжело,
Пассажи неуклюжие громоздки.
Каким жестоким ветром занесло
Тебя на эти зыбкие подмостки?..
В единственной пивной не до нее.
Черны апоплексические выи.
Бессмысленно мычит офицерье,
И вышибала клянчит чаевые.
Еще велосипеды не крадут
На улицах твоих, и без пригляда
Коляски оставляют там и тут,
Как будто и сегодня так и надо.
Суббота. И у грязного стола
Ты жадно пьешь, ругаясь и рыгая.
Одна мораль разрушена дотла,
И до сих пор не создана другая.
Ну вот и все. Пора, пожалуй, спать.
Венгерская твоя темнеет уца.
Не дай, Господь, увидеться опять
И помоги в дороге разминуться.
1960