Отец меня просил.
Спины не разгибая,
Трудился досветла.
Полоска голубая
Подглазья провела.
Болею,/ губы сохнут,
И над своей бедой
Бессонницею согнут,
Отец немолодой.
В подвале наркомата,
В столовой ИТ[ээ]Р,
Он прячет воровато
Пирожное «эклер».
Москвой,/ через метели,
По снежной целине,
Пирожное в портфеле
Несет на ужин мне.
Несет гостинец к чаю
Для сына своего,
А я не замечаю,
Не вижу ничего.
По окружному мосту
Грохочут поезда,
В шинелку не по росту
Одет я навсегда.
Я в корпусе десантном
Живу, сухарь грызя,
Не числюсь адресатом ―
Домой писать нельзя.
А он не спит ночами,
Уставясь тяжело
Усталыми очами
В морозное стекло.
Война отгрохотала,
А мира нет как нет.
Отец идет устало
В рабочий кабинет.
Взошел и зубы стиснул.
Почувствовал ожог.
Когда над ним присвистнул
Соленый батожок.
Сошли большие сроки
Как талая вода.
Остался след жестокий
И ноет иногда.
Да это и не странно,
Ведь человек в летах.
К погоде ноет рана
А, может, просто так.
Он верит, что свобода
Сама себе судья,
Что буду год от года
Честней и чище я,
Лишь вытрясть из карманов
Обманные слова.
В дыму квартальных планов
Седеет голова.
Скромна его отвага,
Бесхитростны бои,
Работает на благо
Народа и семьи.
Трудами изможденный,
Спокоен, горд и чист,
Великий, убежденный
Угрюмый гуманист.
Прости меня/ за леность
Непройденных дорог,
За жалкую нетленность
Полупонятных строк.
За эту непрямую
Направленность пути,
За музыку немую
Прости меня, прости…
1956