Покинуть метрополию, и в лоне
Одной из бывших, все равно какой,
Полусвободных, но еще колоний
Уйти, как говорится, на покой.
Остаться навсегда в былых пределах
Империи и очереди ждать
Без привилегий, в дом для престарелых,
Где тишь да гладь да божья благодать.
И дряхлостью своей не отягчая
И без того несчастную семью,
Дремать над кружкой испитого чая,
Припоминая смутно жизнь свою.
Смотреть, как снег в окошке тает ранний,
Со стариками разговор вести.
Но это ли предел твоих мечтаний ―
Концы с концами все-таки свести?
Напрасно люди сделались истцами,
Жизнь все равно отвергнет счет истца, ―
В ней никому свести концы с концами
Еще не удавалось до конца.
О временах стыда и унижений
Строку из крови, а не из чернил
Рязанский Надсон, всероссийский гений
Со скифского Олимпа уронил.
И многоточье предстоит поставить
Во всю строку, чтоб не сойти с ума.
…………….
Вернуться в метрополию, хотя ведь
Она теперь колония сама.
Истаяли в кромешном отчужденьи
Прибрежная косая полоса,
Все свечи в маяках ее, все тени,
Знакомые когда-то голоса.
Здесь вовсе о тебе забудут скоро,
Здесь без тебя полно забот. И вот
Взойдешь на паперть чуждого собора,
Где кто-то что-то все же подает.
Где грубые твои мольбы и пени
В сугубую сольются Ектенью
И трижды снегом лягут на ступени
И на седую голову твою.
1987