А впрочем, не всегда ж она лежит
вся в семечках ― о, это только образ!..
Нет, ― взбрыкивает, мечется, бежит,
шуршит, роняет шпильки, дребезжит,
а иногда и дуется, как кобра.
Я ― не знакомый с прелестью буры ―
не разумею слов ее ужасных:
дальтоник я в мирах цветной муры. ―
Куда мне знать, что нет страшней игры,
чем масть коричневых и червь каких-то красных?
Важней, что подгорает на плите:
пусть это даже будет и какашка,
но ― божия! А что до «те-те-те»,
мне ближе голубые, только те,
что посерей ― без крапа на рубашках.
Стоит мимоидущая весна.
Какой-нибудь младенец зубы точит.
Все семечки, все семечки, жена!
Но «я» мое их грызть уже не хочет.
Страна, как гроб, по-новому тесна.
1993?