Есть роскошь, не доступная деньгам,
алмазам, изумрудам, жемчугам,
здоровым силам, силам нездоровым,
венкам лавровым, золотым мозгам.
Она не клюнет также на слезу
отчаянья в трущобистом низу, ―
и столь же беспристрастно едет поезд
через корову, мясника или козу.
Захват земли, галактики захват,
галлюцинаций психокомбинат ―
сам черт не обнаружит эту роскошь
ни в поле зренья, ни под ним, ни над.
А без нее живая плоть ― лишь мясо,
а слава ― трюк, мероприятье, касса,
а жар свободы ― тиф сыпной словес,
и дышат все ― как сельдь на дне баркаса.
Есть роскошь, есть, которой нет цены.
И в тех глазах, где протекают сны,
ее известен вкус любой водичке ―
хоть посреди небес, хоть у стены.
Но шелкопряд не знает слова «шелк»,
и в том незнанье я-то знаю толк,
чтоб для тебя, любовь, на этом месте
слова исчезли, а мотив не смолк.
1995