На сквере
Здесь в годы юности моей
Старушка, божий одуванчик,
Сдавала угол, стол, диванчик ―
Всего за двадцать пять рублей.
Она любила молодежь,
Поэтов юных, музыкантов.
Не будь бездомен―/ Не найдешь
Такой поклонницы талантов!
А жили тесного тесней,
В одной квартире―/ Семь семей,
И мыли тридцать два жильца
Под краном тридцать два лица.
Диванчик пел, а стол скрипел,
Мой угол был слепяще бел,
И шел мне двадцать третий год,
И светел был событий ход.
Стиляг драконила печать,
Джаз героически сражался,
Пошел вовсю права качать
И с треском самовыражался.
Поэзия пробила твердь
И каждый вечер шла на сцену ―
Как на кострище, как на смерть, ―
Поэтам возвращая цену.
Брала нас критика на штык,
Вопила: «Пошлость!» и «Дешевка!»
Но нас прославил каждый втык,
И это отрицать неловко!
Такие были времена,
Такие страсти бушевали.
А там, где угол мне сдавали,
Трава сегодня зелена.
И проживает одуванчик,
Где стол скрипел/ И пел диванчик,
Диванчик пел, а стол скрипел,
В семи кастрюлях суп кипел,
Пятнадцать кошек, семь собак
Делили коридорный мрак,
И мыли тридцать два жильца
Под краном тридцать два лица.
1982